Если честно, меня всё ещё трясёт. Был момент, когда я готов был поддаться нешуточной панике.
Пуфик, оказывается, где-то поцарапал лапку. Но, похоже, даже сам не почувствовал боли, потому что мы не слышали писка. Я понял, что что-то не так, обнаружив на полочке пятно подсохшей крови. Первая мысль была... лучше и не говорить. Чёрта с два найдёшь ратолога в пятницу поздно вечером - это была вторая.
Так что при виде подсохшей царапины, хотя и довольно большой, я испытал почти облегчение. Вдвоём мы промыли ему лапу, замазали зелёнкой и потом накормили нашего больного до отвала. Кстати (и к счастью), сам Пуфа чувствует себя не столько больным, сколько сердитым и напуганным, от рук шарахается.
Будем надеяться, что дальше обойдётся без неприятных последствий.
Пуфик, оказывается, где-то поцарапал лапку. Но, похоже, даже сам не почувствовал боли, потому что мы не слышали писка. Я понял, что что-то не так, обнаружив на полочке пятно подсохшей крови. Первая мысль была... лучше и не говорить. Чёрта с два найдёшь ратолога в пятницу поздно вечером - это была вторая.
Так что при виде подсохшей царапины, хотя и довольно большой, я испытал почти облегчение. Вдвоём мы промыли ему лапу, замазали зелёнкой и потом накормили нашего больного до отвала. Кстати (и к счастью), сам Пуфа чувствует себя не столько больным, сколько сердитым и напуганным, от рук шарахается.
Будем надеяться, что дальше обойдётся без неприятных последствий.
Он приходит, когда я сплю, и дышит на холодные трубы, чтобы по ним, как соки внутри деревьев, снова побежала горячая вода. (А поскольку сегодня послеобеденнный сон сморил не меня одного, а весь дом, включая шушку, я уверен, что не обошлось без магии). Напоследок он просовывает любопытную чешуйчатую морду в кухонное окно и оставляет на столе баночку целебного горного мёда с миндалём.
А впрочем, если мёд - это гостинец от лондонских сыщиков, я им тоже признателен.
