Я иду сквозь тебя, пока есть мои силы, даже если уже никуда не иду...
18:43
Чисто английский миди
Вот оно, моё главное достижение ФБ-2012.
Жанр: фантазия, кроссовер, детектив, AU. Текст + продолжение в комментариях. Принимаю коричневые ботинки сэра Генри и кинжалы из Восточного экспресса.
УБИЙСТВО В ЗАМКЕ КЛАРИК
Из семейного архива Эркюля Пуаро
читать дальше- Что за погода такая!.. – ворчал коротенький, толстенький господин, подгоняя коренастую гнедую кобылку. Дождь лил уже четвёртый день, и хотя около полудня ненадолго развиднелось, сейчас ветер снова волочил по небу тёмные тучи, предвещая очередной акт всемирного потопа. Лошадка с трудом вытаскивала ноги из раскисшей грязи, способной склеить челюсти крокодила. Сам же всадник сидел нахохлившись, надвинув шляпу на самый кончик носа, чтобы уберечь от пронизывающего ветра пышные, хотя и потерявшие прежний лихой вид, усы и крохотную эспаньолку.
- Что за страна! – продолжал он причитать с акцентом, по которому нетрудно было угадать валлона. – Клянусь девой Марией, я, кажется, пропустил тот единственный день в году, когда солнце в этой стране соизволило показаться людям на глаза!
Гнедая лошадка кивнула головой, будто в знак согласия, а на самом деле – споткнувшись о булыжник, невесть как оказавшийся посреди дороги. Мэтра Улисса Пуаро основательно тряхнуло.
Бедняга валлон схватился за поводья и, выпрямившись в седле, продолжал свою тираду с удвоенной энергией. Попало тут в равной степени и ненаблюдательному четвероногому, и кардиналу Ришелье, которому ни с того ни с сего вдруг понадобилось вызвать его обратно в Париж. И если два дня назад, трогаясь в путь, мэтр Пуаро беспокоился о том, удастся ли в такую погоду найти судно, идущее во Францию, и (что немаловажно!) не скончаться на его борту от морской болезни – то теперь его тревожила мысль куда более насущная: не придётся ли ночевать под открытым небом. Вот уже добрых тринадцать миль ему не попадалось ни малейшего признака трактира или хотя бы жилья.
- Уж не бежали ли все местные жители в Новый Свет? – риторически спросил Пуаро у своей лошадки. Та в ответ подняла морду и заржала. Проделав над собой героическое усилие и сдвинув шляпу на лоб, мэтр Улисс увидел далеко в стороне от дороги тёмный силуэт замка с одинокой островерхой башенкой.
- Пресвятая дева Мария! – расплылся в благодарной улыбке маленький валлон и, подбадривая себя мыслями о жареной камбале, хересе и яблоневых поленьях в очаге, направил лошадь напрямик через поле.
Промаявшись в седле ещё добрых три четверти часа, объехав все рытвины и вспугнув какую-то птицу, которую никогда не встречал, во всяком случае, в неощипанном и нежареном виде, мэтр Пуаро, наконец, оказался перед воротами замка. На стук долго не отзывались, но, наконец, по ту сторону ворот показалась долговязая фигура с фонарём в руке. Даже Пуаро, нечасто бывавший в Британии, с первого взгляда узнал в ней чистокровного английского дворецкого – прямого, как жердь, и древнего, как Мафусаил.
- Любезный друг, - спросил он, - не скажете ли, куда я попал?
- Это замок лорда Винтера, сударь, - сухо ответил дворецкий, с первого взгляда распознавший иностранца.
- Лорда Винтера, барона Шеффилда? Кажется, я слышал это имя. Ну вот что, любезнейший, моя лошадь устала, и засветло в порт мне не попасть. Не согласятся ли ваши господа предоставить мне кров на эту ночь?
При последних словах дворецкий критически поджал бескровные губы.
- Прошу прощения, сударь, но нынче мы ждём гостей – боюсь, вам не хватит места.
Мэтр Пуаро тяжко вздохнул.
- А далеко ли до ближайшей гостиницы?
- Миль пять по прямой, сударь. Поезжайте до живой изгороди, которой обнесены охотничьи угодья – там и будет «Зелёная бутылка».
Мэтр Пуаро задумался. Пять миль по прямой в такую погоду означают все семь, а то и десять. Неизвестно, выдержит ли такой путь его усталая лошадка, а главное – выдержит ли он сам, с обвисшими усами и пустым желудком.
- Хардкасл! – послышался за спиной дворецкого мелодичный женский голос. – Неужели мистер Грослоу уже ушёл?
- Нет, миледи, - обернулся тот. – Этот господин спрашивал дорогу к «Зелёной бутылке».
Обычное для английской жизни обращение неожиданно пробудило в памяти мэтра Пуаро знакомый образ.
- Леди Винтер?
Хозяйка замка всплеснула руками:
- Бог мой, мэтр Пуаро! Как вы здесь оказались?
- Пути его высокопреосвященства неисповедимы, - многозначительно ответил Пуаро.
- Я не видела вас после Парижа… Хардкасл, что ж вы стоите! Примите коня и скорее проводите нашего гостя наверх!
Через некоторое время, отогревшись у камина, переодевшись в чистый колет с рядом розеток на талии (последнее слово парижской моды!) и подкрутив усы, мэтр Пуаро с довольным видом посмотрелся в зеркало и собрался было засвидетельствовать своё почтение хозяевам, но тут его внимание привлекли чьи-то голоса за стенкой. Повинуясь не столько любопытству, сколько привычке ничего не оставлять без внимания – привычке, которая помогала ему распутать немало интриг на службе у его высокопреосвященства – он прислонился ухом к стене и замер.
- Так ты снова выходишь в море, Грослоу? – послышался резкий голос, принадлежащий довольно молодому человеку.
- Боюсь, нескоро, дружище Фельтон, - ответил другой голос, хрипловатый, но дружелюбный. – Уж не раньше, чем мы найдём нового корабельного врача. Эта сухопутная крыса Ловуд, еретик трусливый, как услышал, что мы идём сюда, так сразу и объявил – спишусь, мол, здесь на берег.
- Католик, что с него возьмёшь? – брезгливо хмыкнул тот, кого звали Фельтоном. – Из всех католиков, которых я знаю, ни одного стоящего человека не найдёшь. Кроме моего господина, пожалуй, - признал он. – А вот его брат… Да что там, вся семейка на короткой ноге с антихристом Бэкингемом.
- Не повезло тебе, - согласился моряк по имени Грослоу.
В дальнейшие подробности мэтр Пуаро вслушиваться не стал. Сам-то он был добрым католиком и тратить время на религиозные диспуты пуритан и всяких там прочих гугенотов не собирался. Как раз в эту минуту постучали в дверь, и на пороге появилась хорошенькая темноволосая служанка.
- Мистер Пуаро, - сообщила она, присев в реверансе, - лорд и леди Винтер просят вас пожаловать к столу.
Ещё в дверях столовой до мэтра Пуаро донёсся дивный аромат ужина. В камине приветливо потрескивал огонь, отблески его плясали на радужных стёклах витражей. Однако наблюдательному валлону сразу бросились в глаза совершенно голые стены. Должно быть, здесь висели ковры или фамильные портреты, которые по непонятной причине затем сняли.
Леди Винтер поймала его взгляд.
- Да, раньше здесь была портретная галерея, - улыбнулась она. – Но весь этот дым, чад от жаркого, свечи – они могут повредить картинам. Мы оборудовали портретную на втором этаже. Если хотите, после ужина мой супруг покажет вам свои сокровища… а пока позвольте представить вам наше общество.
Лорд Френсис Винтер, хозяин замка, оказался приветливым блондином с большими пушистыми усами и открытым лицом. Вслед за ним мэтру Пуаро представили сэра Роджера Винтера, который из-за бегающих колючих глаз совсем не походил на старшего брата, затем толстого краснолицего доктора Кросби и, наконец, Фельтона, который оказался секретарём Винтера-младшего и выглядел именно так, как и представлял себе Пуаро – как донельзя типичный пуританин.
- Если вы желаете поскорее вернуться домой, сударь, - деловито посоветовал он, - через несколько дней «Красотка Джин» отплывает в Кале.
- Фельтон знает всё и обо всех, - одобрительно усмехнулся доктор Кросби. – Только, мистер Пуаро, не вздумайте задерживаться на борту – как бы вам не уплыть из Кале в Вест-Индию! – И он засмеялся утробным смехом.
- Завтра будет завтра, господа, - вмешался лорд Винтер, - а сейчас прошу к столу!
В эту минуту в столовую вошёл Хардкасл.
- Что там? – недовольно спросил сэр Роджер. – Ещё один заблудший путник?
- Для одного вечера это было бы слишком много, - поддакнул Кросби.
- Милорд, - с поклоном ответил Хардкасл, - приехал какой-то француз. Он называет себя шевалье де Берри и желает видеть вашу светлость.
- И этот католик, - пробурчал себе под нос Фельтон.
- Гостем больше, гостем меньше, - беспечно улыбнулся лорд Винтер. – Просите, Хардкасл. И прикажите Кэт поставить ещё один прибор.
Мэтр Пуаро оглянулся и заметил, что леди Анна опустила глаза и нервно вертит на пальце перстень с большим, дымчато-синим сапфиром. Она подозвала служанку и что-то тихо сказала ей.
Через несколько минут в столовой появился гость. При виде его мэтр Пуаро испытал острый укол зависти. Даром что он считал себя большим франтом, но и то не отважился бы надеть в дорогу такой ослепительно-бирюзовый атласный жюстокор, да ещё и чулки с кружевными отворотами! Однако, переведя взгляд на лицо гостя, он не удержался от мысли, что наряд этот оказался не слишком удобным. Приезжий был мертвенно-бледен – видно, от холода, спутанная чёрная чёлка падала ему на глаза. Кланяясь хозяевам, он пошатнулся и не без труда удержался на ногах.
- Сударь, может, вам нужна помощь? – встревожился лорд Френсис.
- Не надо, господа, я здоров, - нежданный гость подошёл к камину и протянул руки к огню. – Я спешил к вам, лорд Винтер, по чрезвычайно важному делу.
Леди Анна нахмурилась и отвела взгляд.
- Прошу прощения, сударь, - решительно вмешался доктор Кросби, - но пока вы не подкрепитесь добрым куском ростбифа и бокалом крепкого вина, его светлость вас и слушать не пожелает. Вас и так ноги не держат!
С точки зрения мэтра Пуаро, совет был весьма здравый. Он и сам давно проголодался и поэтому с удовольствием принялся за рыбу. Она оказалась превосходной на вкус, хотя мятному соусу, на его взгляд, не хватало тонкости. Утоляя первый голод, он – опять-таки скорее по привычке – не забывал следить за лицами сотрапезников. Лорд Винтер безмятежно жевал, шевеля пшеничными усами. Сэр Роджер и леди Анна, напротив, ели без аппетита; младший Винтер ещё и оглядывался по сторонам, будто ожидая чего-то. Фельтон демонстративно отказался от вина и попросил стакан воды, рыбу же он пережёвывал с таким каменным лицом, как будто выполнял некую нудную, но предписанную Библией обязанность. Доктор Кросби, как все жизнерадостные люди, ухитрялся есть, пить и говорить одновременно. Что до шевалье де Берри, он, к немалому удивлению мэтра Улисса, уплетал за обе щёки, будто бы и не шатался от слабости всего несколько минут назад, и большими глотками пил вино из массивного серебряного кубка (видимо, другого в спешке Кэт не нашла). «Для француза он что-то слишком неразборчив в соусах», - отметил Пуаро, наблюдая, как таинственный гость невозмутимо отправляет в рот очередной кусок. Когда он жевал, его тонкие рыжие брови постоянно двигались вверх-вниз.
- Хардкасл! – распорядился лорд Френсис, когда рыба была съедена и слуги внесли ростбиф с йоркширским пудингом. – Принесите-ка из погреба бутылку старого кларета, которую прислал мне третьего дня епископ Шеффилдский!
Дворецкий с поклоном скрылся за дверью и вскоре вернулся с пузатой пыльной бутылкой. «Не будь этот обед до такой степени английским, он был бы восхитителен», - украдкой вздохнул мэтр Улисс, ковырнув ложкой кусок ноздреватого липкого пудинга.
- Господа! – провозгласил хозяин, явно пребывавший в праздничном настроении. - Предлагаю выпить за то, чтобы, несмотря на все раздоры и политические интриги, которые не устают плести наши господа министры, честные люди всегда могли собраться в дружеский круг у огня и воздать должное доброму вину!
- Ещё немного, братец, и вы запоёте застольную, - ехидно проскрипел сэр Роджер, но его прервал грохот и треск наверху. Сотрапезники разом повскакали из-за стола.
- Что-то упало! – крикнул доктор.
- Боже, надеюсь, не в детской… - леди Анна побледнела и схватилась за спинку стула. Лорд Винтер при этих словах изменился в лице и вылетел в коридор. Мужчины, не исключая шевалье де Берри, помчались следом.
Лорд в несколько прыжков взбежал наверх по лестнице, распахнул дверь одной из комнат на втором этаже и замер. Выглянув из-под его локтя, запыхавшийся мэтр Пуаро увидел ошеломлённую кормилицу с ребёнком на руках. Светловолосый малыш заливался слезами.
- Что произошло, Джанет? – напустился на неё глава семьи. – Что здесь упало? Почему Джонни плачет?!
- Ох, я и сама не знаю, ваша милость! – растерянно пробормотала кормилица. – Что-то свалилось за стенкой. Я и сама хотела посмотреть, но малыш так перепугался, что пришлось сперва взять его на руки…
- Это в портретной! – донёсся из коридора голос сэра Роджера.
Лорд Френсис развернулся, едва не сбив с ног Пуаро, и бросился в соседнюю комнату.
Едва заглянув внутрь, мэтр Пуаро со всех сторон почувствовал на себе неподвижные и пристальные взгляды. По его спине невольно пробежал холодок. Лишь через несколько секунд он догадался, что это всего лишь фамильные портреты, которыми увешаны стены комнаты. Один из этих образчиков камерной живописи, лежавший на полу среди обломков массивной рамы, и послужил причиной переполоха.
Лорд Френсис, не удержавшись, расхохотался.
- Так это всего-навсего мой прапрадедушка Уолтер, который служил кравчим при дворе Генриха Восьмого! Ну и напугал же он нас всех! Не хуже фамильного привидения.
- Такого нашествия католиков в приличном доме не выдержит и картина, - пробурчал себе под нос Фельтон.
- В любом случае, надо спуститься и успокоить нашу дорогую хозяйку, - посоветовал доктор Кросби, но тут из детской показалась леди Анна.
- Ну вот, мы уже не плачем, - сказала она мужу. – Я зашла успокоить Джонни.
- Я бы после такого приключения не отказался от глотка вина, - изрёк шевалье де Берри. – Тем более я не успел распробовать ваш превосходный кларет.
Хозяева и гости вернулись в столовую, где Хардкасл заново зажигал погасшие в суматохе свечи. Разобрали бокалы, причём Фельтон придирчиво отыскал свой, с водой, а шевалье де Берри первым ухватил вместительный серебряный кубок.
- Ну что ж, господа, - объявил лорд Френсис, - наша страшная история закончилась благополучно. Так выпьем же за то, чтобы житейские тревоги не омрачали нашего счастья!
Он залпом осушил свой бокал и сморщился.
- Какую же мерзость прислал мне его преподобие, - проворчал он, - вкус какой-то прогорклый.
- У вас, должно быть, во рту желчь, - возразил доктор Кросби, - вино просто отличное. Выпейте свежей воды, милорд.
- Пожалуй, - хмыкнул Винтер. – Хардкасл, подайте воды… Да что за чёрт! Как будто наелся жгучего перцу. И прикажите подкинуть дров в огонь, здесь что-то сквозит.
- Я бы на вашем месте пораньше лёг в постель, - посоветовал доктор. – В это время года всегда свирепствует лихорадка.
- Лихорадка – болезнь детей и романических героев, - съязвил шевалье де Берри, уписывая пудинг. – Когда мне нездоровится, я выпиваю подогретого вина с пряностями и наутро чувствую себя как новенький.
- Моя бабушка рекомендовала в таких случаях tisane – отвар из ромашки, - отважился вставить мэтр Пуаро.
- Господа, не беспокойтесь за меня, - с преувеличенной бодростью возразил лорд Френсис, вытирая платком вспотевший лоб. – Если даже меня где-то продуло, уверяю вас, леди Винтер вылечит меня лучше всякого доктора. Травы – её главная страсть! Не удивлюсь, если она может сварить даже зелье, которое отнимает па…
Он не договорил. Лицо его побелело и перекосилось от боли. Он попытался встать, опираясь о край стола, и вдруг рухнул на пол, опрокинув на себя тарелку и бокал.
Доктор Кросби тут же подбежал к нему.
- Немедленно перенесите его в спальню! – крикнул он Хардкаслу и Фельтону. – Нагрейте побольше воды! И приготовьте таз!
Шевалье де Берри, который в эту минуту сделал глоток вина, поперхнулся и выплюнул его прямо на свой роскошный жюстокор.
Лорда унесли наверх. Вслед за доктором Кросби ушёл и сэр Роджер. Де Берри кружил по комнате, как собака, потерявшая след. Леди Анна стояла у окна, закрыв лицо руками.
- Этого не может быть, - услышал Пуаро её шёпот. – Этого просто никак не могло случиться…
Мэтр Пуаро подошёл к стулу лорда Винтера, поднял с пола бокал, осторожно понюхал оставшееся вино и нахмурился. Отнёс бокал на камин, накрыл его батистовым платком и по очереди принялся осматривать все остальные.
Как раз в ту минуту, когда он поставил на место Фельтонов бокал с водой, в столовую вернулись доктор и Винтер-младший.
- Мне очень жаль, миледи, но я вынужден сообщить вам печальную весть, - сказал Кросби, подойдя к леди Анне. – Ваш муж только что скончался.
- Боже, - прошептала она, - помоги нам перенести страдания!
- Только не говорите, что вы страдаете, сударыня, - сквозь зубы процедил сэр Роджер. – Э, господин француз, что вы тут хозяйничаете?!
Последнее замечание, видимо, относилось к Пуаро; во всяком случае, шевалье де Берри и ухом не повёл.
- Во-первых, сударь, я валлон, - укоризненно возразил мэтр Улисс, - а во-вторых, я, как вы выразились, хозяйничаю здесь по очень веской причине: у меня есть основания полагать, что ваш брат был отравлен.
- Вы тоже так думаете? – вмешался Кросби. – К несчастью, я не сразу распознал симптомы – всё произошло слишком быстро. Но мне кажется, это похоже на отравление аконитом.
- Аконит? – задумчиво повторил мэтр Пуаро. – Моя бабушка называла его «волчьим корнем». Да, именно – горечь во рту, обильный пот, озноб, судорога… всё совпадает в точности.
Он вернулся к камину и забрал стоявший там бокал лорда.
- Я уверен, что яд был добавлен в вино.
- Но мы все его пили, - возразил Кросби.
- Кроме пуританина с рыбьими глазами, - подал голос шевалье де Берри. – Он-то хлестал воду.
- Постойте! – сэр Роджер подбежал к мэтру Пуаро. – Вы сказали про какой-то корень? Тогда и искать ничего не надо! Вот отравительница! – и он не без пафоса ткнул пальцем в невестку. – Все в доме знают, что она разбирается во всяких травах и корешках не хуже иной ведьмы!
- Неправда! – воскликнула леди Анна. – Все знают, что вы завидовали моему мужу!
- А я бы на вашем месте подпалил пятки пуританину, - гнул своё де Берри.
- Вот что бывает, когда в дом пускают еретиков-чужестранцев! – провозгласил с порога Фельтон. – Когда пришли два сына Израилевых к блуднице…
- Господа, - возвысил голос мэтр Пуаро, - сейчас не время для проповедей. Произошло убийство, и я считаю, что мы должны известить власти…
- Какие власти? – снова перебил сэр Роджер. – Мой брат сам был мировым судьёй. Да и кто поедет сюда ночью в бурю только ради того, чтобы отвезти в Тауэр эту презренную женщину?
- Прежде чем кого-нибудь отвезут в Тауэр, - строго сказал мэтр Пуаро, - мы должны установить истину. И если вы, милорд, как старший в доме, не хотите утруждать себя её поисками, позвольте мне это сделать.
- Воля ваша, - согласился сэр Роджер. – Но если вы возьмётесь нас допрашивать, извольте начать с меня. Уж мне-то есть что сказать!
- В таком случае, - объявил мэтр Пуаро, - я попрошу вас, доктор Кросби, собрать всех домочадцев в столовой. Проследите, чтобы Хардкасл запер входные двери и никто не мог покинуть замок. И, будьте добры, не оставляйте без внимания леди Винтер.
Доктор Кросби, поколебавшись, придвинул леди Анне кресло и вышел из столовой.
- А мы с вами, сэр Роджер, - провозгласил мэтр Пуаро, - поднимемся в портретную. Мне нужно кое-что проверить, прежде чем я начну допрос.
Взяв со стола подсвечник, он направился вверх по лестнице. Дверь портретной была всё ещё открыта, а злополучный портрет лорда Уолтера, кравчего при Генрихе Восьмом, так и валялся на полу. Присев на корточки, мэтр Пуаро принялся шарить в груде обломков, пока, наконец, не нашёл тот, к которому были привязаны два обрывка шнура. Он поднёс свой трофей к свече и внимательно осмотрел его.
Сэр Роджер наблюдал за валлоном, нетерпеливо притопывая ногой.
- Ну что вы возитесь! Имейте в виду, если мы упустим время, эта ехидна может убежать…
- Сударь, - невозмутимо пояснил мэтр Улисс, - вы разрешили мне провести расследование, и я буду проводить его по своей методе. Возьмём витраж в вашей столовой. Выпади из него стёклышко – и картина теряет свою красоту. Так вот, дорогой мой лорд, факты – это маленькие кусочки витража, из которых складывается картина происшествия. И если мы потеряем один уголок или, того хуже, попытаемся вставить в неё стёклышко, не подходящее ни по форме, ни по размеру… витраж не встанет в раму, как бы вы ни старались. А этот кусочек, - при последних словах в его глазах зажглись зелёные кошачьи огоньки, - этот кусочек совершенно необходимо поставить на место. Ну что ж, нечто подобное я и предполагал… Я вас слушаю, милорд.
Роджер Винтер пододвинул себе стул, стоявший у стены, знаком указал мэтру Пуаро на складной табурет. Усы маленького валлона встопорщились, но он промолчал и прошёлся по комнате.
- Вы, конечно, думаете, что я бешусь из-за наследства, - начал сэр Роджер, - к тому же вы наверняка очарованы моей невесткой. Не удивляйтесь – вся мужская половина человечества при виде её теряет рассудок. А что до меня, то я под это правило не подпадаю лишь потому, что мне кое-что известно.
Неприятная улыбка мелькнула на его крупных бесцветных губах.
- Не будем о том, что Френсис нашёл Анну непонятно где. Не будем о том, что я до сих пор не знаю, кто её родители, французы они или англичане, католики или протестанты. Не будем о том, что её частые отъезды в Париж дают пищу слухам даже в нашем уединённом поместье. Но я готов поклясться, что её прошлое совсем не подобает имени, которое она сейчас носит.
- Вы имеете в виду, что…
- Я подозреваю, что моя невестка, - лорд Винтер выдержал злорадную паузу, - скрывает некую постыдную тайну.
- Откуда у вас такие подозрения?
- Начать хотя бы с этих путешествий в Париж, - охотно пояснил Роджер. – Она ни разу не пожелала объяснить нам их цель. Если у неё там родные – почему мы ничего не знаем о них? Потом эти письма, которые она, едва просмотрев, бросает в огонь. Зачем, спрашивается? Чтобы их никто не прочитал! И наконец… - тут он встал и, подойдя к Пуаро почти вплотную, понизил голос до торжествующего шёпота, - вы видели её кольцо?
- Сапфир?
- Да-да, дымчатый сапфир. Она носит его не снимая. Но я всё-таки однажды заполучил его! Это было в ту ночь, когда родился её ребёнок, - Пуаро показалось, что Винтер намеренно выбрал такое безликое слово. – Не подумайте – мне просто хотелось узнать о ней хоть слово правды. Впрочем, единственное, что я нашёл на кольце – это клеймо ювелира. Так вот, это не английский ювелир, сударь! Кольцо было сделано в Берри!
- Хм, - задумчиво произнёс мэтр Улисс.
- Я рассуждал так, - торжествующе продолжал сэр Роджер, - если это её фамильное кольцо, почему она опять-таки не рассказывала о его происхождении? Если нет – значит, оно попало к ней нечестным путём. Видите, сударь, и я могу складывать, как вы говорите, витражи из фактов. Значит, часть её прошлого связана с Берри.
- Берри, - повторил мэтр Пуаро. – Но это не фамилия, это провинция.
- Конечно, провинция, что тут странного? – пренебрежительно заметил Винтер.
- Но ведь именно так зовут одного из гостей, - напомнил мэтр Пуаро.
- А-а! – просиял Винтер. Его колючие глазки зажглись недоброй радостью. – Ну конечно! Стало быть, этот французишка и есть тот человек, который знает тайну Анны и приехал её разоблачить. Ну так чего мы ждём? Зовите его сюда, пусть ничего не скрывает – я тоже хочу послушать!
- Непременно, - задумчиво ответил мэтр Пуаро, - но сначала мы должны закончить наш разговор. Давайте вернёмся к той минуте, когда этот достойный джентльмен, - он указал глазами на портрет сэра Уолтера, - устроил здесь переполох. Попытайтесь вспомнить, сударь, кто за кем выбежал из столовой.
- Кажется, я вас понимаю, - сэр Роджер прикрыл глаза. – Убийца ушёл последним и бросил яд в бокал, когда никто его не видел. Но и в этом случае, сударь, искать нечего! Я уходил вслед за доктором, и кроме меня, в столовой оставалась только она! – Злорадная ухмылка снова скривила его губы. – Вам это не кажется подозрительным – после того, как она громче всех кричала о ребёнке?
- Вы в этом уверены?
- В нашем обществе была всего одна женщина, - почти обиженно заметил Винтер. – Итак, я зову де Берри или сразу обоих?
- Не ставьте телегу впереди лошади, сударь, - возразил мэтр Пуаро. – Расследование ещё не закончено. Отправьте для начала ко мне вашего секретаря, Фельтона.
Чопорный пуританин, войдя в портретную, едва удостоил мэтра Улисса взглядом, на который маленький валлон ответил улыбкой.
- Поверьте, я вас понимаю, сударь. Отвечать на вопросы чужестранца, да ещё паписта, вам, конечно, претит.
- Я здесь потому, - едва раздвигая губы, изрёк Фельтон, - что господу превыше всего угодна истина. Однако я не пойму, почему вы расспрашиваете нас поодиночке, точно презренных старцев, оклеветавших Сусанну?
- Я вас вовсе не подозреваю, - мэтр Пуаро был сама мягкость. – Такова моя метода, и я горжусь тем, что она частично заимствована у пророка Даниила… Ведь верно? Как верно и то, что ваш товарищ Грослоу служит на «Красотке Джин» в чине не ниже боцмана.
Фельтон воззрился на собеседника с таким выражением лица, будто узрел перед собой вышеупомянутого пророка или хотя бы Сусанну.
- Ничего удивительного, - заверил его мэтр Пуаро, - я случайно услышал часть вашего разговора и потому без труда догадался о причине вашей осведомлённости по части отплытия судов. А о простом матросе здесь вряд ли проявили бы такую заботу… Но меня сейчас больше интересует другое – почему о нём заботится леди Винтер?
Фельтон помялся.
- Хотя восьмая заповедь гласит: «Не произноси ложного свидетельства», но если вы подозреваете… Клянусь, я бы никогда не подумал. Видите ли, всё началось ещё год назад. В тот вечер Грослоу заехал ко мне перед отплытием на Мартинику и рассказывал о вест-индских колдунах, которые якобы своими зельями могут лишить человека памяти. Я в вере твёрд и решительно не одобряю всех этих языческих суеверий, но миледи, случайно услышав наш разговор, проявила к нему странный интерес. Кончилось это тем, что Грослоу (не задаром, конечно) пообещал всеми правдами и неправдами раздобыть той сатанинской травы, которая отнимает память.
- Вот как… - мэтр Пуаро подкрутил кончики усов. – Право, это становится всё любопытней… Вы случайно не запомнили из рассказа мсье Грослоу – ядовита ли эта трава?
- Я секретарь, а не знахарь, - с прежней надменностью отчеканил Фельтон. – Меня в последнюю очередь интересует, как действует зелье нечистых язычников. Травами в доме увлекается только миледи. С другой стороны, - он позволил себе улыбнуться, видя столь явную недогадливость собеседника, - если бы люди умирали от этой травы, как можно было бы узнать, что они лишились памяти?
- Превосходно! – воскликнул мэтр Улисс. – Вот слова здравомыслящего человека! Так значит, в этот вечер Грослоу привёз леди Винтер пресловутое зелье?
- Он приехал ещё в полдень, - уточнил пунктуальный пуританин. – Миледи ждала его с самого утра. Правда, он поспешил уехать, не дождавшись ужина, хотя и миледи предлагала ему остаться. Видите ли, капитан в любую минуту мог послать Грослоу в Лондон за новым корабельным врачом – их медик по имени Ловуд ещё в Кале объявил, что хочет оставить службу.
- Должно быть, получил более выгодное место?
Фельтон даже перекрестился:
- Вы часом не балуетесь колдовством?
- Я? Боже сохрани, я добрый христианин. Или я опять угадал?
- Он действительно получил какое-то письмо, которое ждало его в Кале. А потом только и болтал, что жизнь теперь повернётся по-новому: дескать, с качкой и солониной покончено. Так, во всяком случае, рассказывал Грослоу. Он ещё удивился, что они с Ловудом получили письма одновременно. Ловуду честный труд всегда претил, - заметил Фельтон с категоричностью апостола Павла.
- Любопытно, - пробормотал мэтр Пуаро. – Не знаю пока, к чему это, но всё это любопытно… И вот ещё что, мсье Фельтон: у вас хорошая память – скажите, в каком порядке выбежали гости из столовой, когда упала картина.
- Первым был его светлость, - наморщив лоб, ответил секретарь, - потом вы и доктор Кросби… а, нет, сэр Роджер. Я выбежал вслед за сэром Роджером, и доктор ещё оставался в зале. Что до расфуфыренного французика, я слышал, как он звенит шпорами у меня за спиной.
- А леди Винтер?
- Я не видел миледи до той минуты, как она вдруг вышла из спальни сэра Джона. (Мэтр Пуаро не сразу понял, что так церемонно Фельтон величает годовалого наследника Винтеров).
Мэтр Пуаро призадумался. Кто-то всё-таки сказал неправду – господин или секретарь?
- Благодарю вас за ваш рассказ. И будьте добры, попросите шевалье де Берри подняться сюда.
Судя по выражению лица, с которым Фельтон вышел из комнаты, просьбу эту он собирался передать куда менее любезным тоном.
Жанр: фантазия, кроссовер, детектив, AU. Текст + продолжение в комментариях. Принимаю коричневые ботинки сэра Генри и кинжалы из Восточного экспресса.
УБИЙСТВО В ЗАМКЕ КЛАРИК
Из семейного архива Эркюля Пуаро
читать дальше- Что за погода такая!.. – ворчал коротенький, толстенький господин, подгоняя коренастую гнедую кобылку. Дождь лил уже четвёртый день, и хотя около полудня ненадолго развиднелось, сейчас ветер снова волочил по небу тёмные тучи, предвещая очередной акт всемирного потопа. Лошадка с трудом вытаскивала ноги из раскисшей грязи, способной склеить челюсти крокодила. Сам же всадник сидел нахохлившись, надвинув шляпу на самый кончик носа, чтобы уберечь от пронизывающего ветра пышные, хотя и потерявшие прежний лихой вид, усы и крохотную эспаньолку.
- Что за страна! – продолжал он причитать с акцентом, по которому нетрудно было угадать валлона. – Клянусь девой Марией, я, кажется, пропустил тот единственный день в году, когда солнце в этой стране соизволило показаться людям на глаза!
Гнедая лошадка кивнула головой, будто в знак согласия, а на самом деле – споткнувшись о булыжник, невесть как оказавшийся посреди дороги. Мэтра Улисса Пуаро основательно тряхнуло.
Бедняга валлон схватился за поводья и, выпрямившись в седле, продолжал свою тираду с удвоенной энергией. Попало тут в равной степени и ненаблюдательному четвероногому, и кардиналу Ришелье, которому ни с того ни с сего вдруг понадобилось вызвать его обратно в Париж. И если два дня назад, трогаясь в путь, мэтр Пуаро беспокоился о том, удастся ли в такую погоду найти судно, идущее во Францию, и (что немаловажно!) не скончаться на его борту от морской болезни – то теперь его тревожила мысль куда более насущная: не придётся ли ночевать под открытым небом. Вот уже добрых тринадцать миль ему не попадалось ни малейшего признака трактира или хотя бы жилья.
- Уж не бежали ли все местные жители в Новый Свет? – риторически спросил Пуаро у своей лошадки. Та в ответ подняла морду и заржала. Проделав над собой героическое усилие и сдвинув шляпу на лоб, мэтр Улисс увидел далеко в стороне от дороги тёмный силуэт замка с одинокой островерхой башенкой.
- Пресвятая дева Мария! – расплылся в благодарной улыбке маленький валлон и, подбадривая себя мыслями о жареной камбале, хересе и яблоневых поленьях в очаге, направил лошадь напрямик через поле.
Промаявшись в седле ещё добрых три четверти часа, объехав все рытвины и вспугнув какую-то птицу, которую никогда не встречал, во всяком случае, в неощипанном и нежареном виде, мэтр Пуаро, наконец, оказался перед воротами замка. На стук долго не отзывались, но, наконец, по ту сторону ворот показалась долговязая фигура с фонарём в руке. Даже Пуаро, нечасто бывавший в Британии, с первого взгляда узнал в ней чистокровного английского дворецкого – прямого, как жердь, и древнего, как Мафусаил.
- Любезный друг, - спросил он, - не скажете ли, куда я попал?
- Это замок лорда Винтера, сударь, - сухо ответил дворецкий, с первого взгляда распознавший иностранца.
- Лорда Винтера, барона Шеффилда? Кажется, я слышал это имя. Ну вот что, любезнейший, моя лошадь устала, и засветло в порт мне не попасть. Не согласятся ли ваши господа предоставить мне кров на эту ночь?
При последних словах дворецкий критически поджал бескровные губы.
- Прошу прощения, сударь, но нынче мы ждём гостей – боюсь, вам не хватит места.
Мэтр Пуаро тяжко вздохнул.
- А далеко ли до ближайшей гостиницы?
- Миль пять по прямой, сударь. Поезжайте до живой изгороди, которой обнесены охотничьи угодья – там и будет «Зелёная бутылка».
Мэтр Пуаро задумался. Пять миль по прямой в такую погоду означают все семь, а то и десять. Неизвестно, выдержит ли такой путь его усталая лошадка, а главное – выдержит ли он сам, с обвисшими усами и пустым желудком.
- Хардкасл! – послышался за спиной дворецкого мелодичный женский голос. – Неужели мистер Грослоу уже ушёл?
- Нет, миледи, - обернулся тот. – Этот господин спрашивал дорогу к «Зелёной бутылке».
Обычное для английской жизни обращение неожиданно пробудило в памяти мэтра Пуаро знакомый образ.
- Леди Винтер?
Хозяйка замка всплеснула руками:
- Бог мой, мэтр Пуаро! Как вы здесь оказались?
- Пути его высокопреосвященства неисповедимы, - многозначительно ответил Пуаро.
- Я не видела вас после Парижа… Хардкасл, что ж вы стоите! Примите коня и скорее проводите нашего гостя наверх!
Через некоторое время, отогревшись у камина, переодевшись в чистый колет с рядом розеток на талии (последнее слово парижской моды!) и подкрутив усы, мэтр Пуаро с довольным видом посмотрелся в зеркало и собрался было засвидетельствовать своё почтение хозяевам, но тут его внимание привлекли чьи-то голоса за стенкой. Повинуясь не столько любопытству, сколько привычке ничего не оставлять без внимания – привычке, которая помогала ему распутать немало интриг на службе у его высокопреосвященства – он прислонился ухом к стене и замер.
- Так ты снова выходишь в море, Грослоу? – послышался резкий голос, принадлежащий довольно молодому человеку.
- Боюсь, нескоро, дружище Фельтон, - ответил другой голос, хрипловатый, но дружелюбный. – Уж не раньше, чем мы найдём нового корабельного врача. Эта сухопутная крыса Ловуд, еретик трусливый, как услышал, что мы идём сюда, так сразу и объявил – спишусь, мол, здесь на берег.
- Католик, что с него возьмёшь? – брезгливо хмыкнул тот, кого звали Фельтоном. – Из всех католиков, которых я знаю, ни одного стоящего человека не найдёшь. Кроме моего господина, пожалуй, - признал он. – А вот его брат… Да что там, вся семейка на короткой ноге с антихристом Бэкингемом.
- Не повезло тебе, - согласился моряк по имени Грослоу.
В дальнейшие подробности мэтр Пуаро вслушиваться не стал. Сам-то он был добрым католиком и тратить время на религиозные диспуты пуритан и всяких там прочих гугенотов не собирался. Как раз в эту минуту постучали в дверь, и на пороге появилась хорошенькая темноволосая служанка.
- Мистер Пуаро, - сообщила она, присев в реверансе, - лорд и леди Винтер просят вас пожаловать к столу.
Ещё в дверях столовой до мэтра Пуаро донёсся дивный аромат ужина. В камине приветливо потрескивал огонь, отблески его плясали на радужных стёклах витражей. Однако наблюдательному валлону сразу бросились в глаза совершенно голые стены. Должно быть, здесь висели ковры или фамильные портреты, которые по непонятной причине затем сняли.
Леди Винтер поймала его взгляд.
- Да, раньше здесь была портретная галерея, - улыбнулась она. – Но весь этот дым, чад от жаркого, свечи – они могут повредить картинам. Мы оборудовали портретную на втором этаже. Если хотите, после ужина мой супруг покажет вам свои сокровища… а пока позвольте представить вам наше общество.
Лорд Френсис Винтер, хозяин замка, оказался приветливым блондином с большими пушистыми усами и открытым лицом. Вслед за ним мэтру Пуаро представили сэра Роджера Винтера, который из-за бегающих колючих глаз совсем не походил на старшего брата, затем толстого краснолицего доктора Кросби и, наконец, Фельтона, который оказался секретарём Винтера-младшего и выглядел именно так, как и представлял себе Пуаро – как донельзя типичный пуританин.
- Если вы желаете поскорее вернуться домой, сударь, - деловито посоветовал он, - через несколько дней «Красотка Джин» отплывает в Кале.
- Фельтон знает всё и обо всех, - одобрительно усмехнулся доктор Кросби. – Только, мистер Пуаро, не вздумайте задерживаться на борту – как бы вам не уплыть из Кале в Вест-Индию! – И он засмеялся утробным смехом.
- Завтра будет завтра, господа, - вмешался лорд Винтер, - а сейчас прошу к столу!
В эту минуту в столовую вошёл Хардкасл.
- Что там? – недовольно спросил сэр Роджер. – Ещё один заблудший путник?
- Для одного вечера это было бы слишком много, - поддакнул Кросби.
- Милорд, - с поклоном ответил Хардкасл, - приехал какой-то француз. Он называет себя шевалье де Берри и желает видеть вашу светлость.
- И этот католик, - пробурчал себе под нос Фельтон.
- Гостем больше, гостем меньше, - беспечно улыбнулся лорд Винтер. – Просите, Хардкасл. И прикажите Кэт поставить ещё один прибор.
Мэтр Пуаро оглянулся и заметил, что леди Анна опустила глаза и нервно вертит на пальце перстень с большим, дымчато-синим сапфиром. Она подозвала служанку и что-то тихо сказала ей.
Через несколько минут в столовой появился гость. При виде его мэтр Пуаро испытал острый укол зависти. Даром что он считал себя большим франтом, но и то не отважился бы надеть в дорогу такой ослепительно-бирюзовый атласный жюстокор, да ещё и чулки с кружевными отворотами! Однако, переведя взгляд на лицо гостя, он не удержался от мысли, что наряд этот оказался не слишком удобным. Приезжий был мертвенно-бледен – видно, от холода, спутанная чёрная чёлка падала ему на глаза. Кланяясь хозяевам, он пошатнулся и не без труда удержался на ногах.
- Сударь, может, вам нужна помощь? – встревожился лорд Френсис.
- Не надо, господа, я здоров, - нежданный гость подошёл к камину и протянул руки к огню. – Я спешил к вам, лорд Винтер, по чрезвычайно важному делу.
Леди Анна нахмурилась и отвела взгляд.
- Прошу прощения, сударь, - решительно вмешался доктор Кросби, - но пока вы не подкрепитесь добрым куском ростбифа и бокалом крепкого вина, его светлость вас и слушать не пожелает. Вас и так ноги не держат!
С точки зрения мэтра Пуаро, совет был весьма здравый. Он и сам давно проголодался и поэтому с удовольствием принялся за рыбу. Она оказалась превосходной на вкус, хотя мятному соусу, на его взгляд, не хватало тонкости. Утоляя первый голод, он – опять-таки скорее по привычке – не забывал следить за лицами сотрапезников. Лорд Винтер безмятежно жевал, шевеля пшеничными усами. Сэр Роджер и леди Анна, напротив, ели без аппетита; младший Винтер ещё и оглядывался по сторонам, будто ожидая чего-то. Фельтон демонстративно отказался от вина и попросил стакан воды, рыбу же он пережёвывал с таким каменным лицом, как будто выполнял некую нудную, но предписанную Библией обязанность. Доктор Кросби, как все жизнерадостные люди, ухитрялся есть, пить и говорить одновременно. Что до шевалье де Берри, он, к немалому удивлению мэтра Улисса, уплетал за обе щёки, будто бы и не шатался от слабости всего несколько минут назад, и большими глотками пил вино из массивного серебряного кубка (видимо, другого в спешке Кэт не нашла). «Для француза он что-то слишком неразборчив в соусах», - отметил Пуаро, наблюдая, как таинственный гость невозмутимо отправляет в рот очередной кусок. Когда он жевал, его тонкие рыжие брови постоянно двигались вверх-вниз.
- Хардкасл! – распорядился лорд Френсис, когда рыба была съедена и слуги внесли ростбиф с йоркширским пудингом. – Принесите-ка из погреба бутылку старого кларета, которую прислал мне третьего дня епископ Шеффилдский!
Дворецкий с поклоном скрылся за дверью и вскоре вернулся с пузатой пыльной бутылкой. «Не будь этот обед до такой степени английским, он был бы восхитителен», - украдкой вздохнул мэтр Улисс, ковырнув ложкой кусок ноздреватого липкого пудинга.
- Господа! – провозгласил хозяин, явно пребывавший в праздничном настроении. - Предлагаю выпить за то, чтобы, несмотря на все раздоры и политические интриги, которые не устают плести наши господа министры, честные люди всегда могли собраться в дружеский круг у огня и воздать должное доброму вину!
- Ещё немного, братец, и вы запоёте застольную, - ехидно проскрипел сэр Роджер, но его прервал грохот и треск наверху. Сотрапезники разом повскакали из-за стола.
- Что-то упало! – крикнул доктор.
- Боже, надеюсь, не в детской… - леди Анна побледнела и схватилась за спинку стула. Лорд Винтер при этих словах изменился в лице и вылетел в коридор. Мужчины, не исключая шевалье де Берри, помчались следом.
Лорд в несколько прыжков взбежал наверх по лестнице, распахнул дверь одной из комнат на втором этаже и замер. Выглянув из-под его локтя, запыхавшийся мэтр Пуаро увидел ошеломлённую кормилицу с ребёнком на руках. Светловолосый малыш заливался слезами.
- Что произошло, Джанет? – напустился на неё глава семьи. – Что здесь упало? Почему Джонни плачет?!
- Ох, я и сама не знаю, ваша милость! – растерянно пробормотала кормилица. – Что-то свалилось за стенкой. Я и сама хотела посмотреть, но малыш так перепугался, что пришлось сперва взять его на руки…
- Это в портретной! – донёсся из коридора голос сэра Роджера.
Лорд Френсис развернулся, едва не сбив с ног Пуаро, и бросился в соседнюю комнату.
Едва заглянув внутрь, мэтр Пуаро со всех сторон почувствовал на себе неподвижные и пристальные взгляды. По его спине невольно пробежал холодок. Лишь через несколько секунд он догадался, что это всего лишь фамильные портреты, которыми увешаны стены комнаты. Один из этих образчиков камерной живописи, лежавший на полу среди обломков массивной рамы, и послужил причиной переполоха.
Лорд Френсис, не удержавшись, расхохотался.
- Так это всего-навсего мой прапрадедушка Уолтер, который служил кравчим при дворе Генриха Восьмого! Ну и напугал же он нас всех! Не хуже фамильного привидения.
- Такого нашествия католиков в приличном доме не выдержит и картина, - пробурчал себе под нос Фельтон.
- В любом случае, надо спуститься и успокоить нашу дорогую хозяйку, - посоветовал доктор Кросби, но тут из детской показалась леди Анна.
- Ну вот, мы уже не плачем, - сказала она мужу. – Я зашла успокоить Джонни.
- Я бы после такого приключения не отказался от глотка вина, - изрёк шевалье де Берри. – Тем более я не успел распробовать ваш превосходный кларет.
Хозяева и гости вернулись в столовую, где Хардкасл заново зажигал погасшие в суматохе свечи. Разобрали бокалы, причём Фельтон придирчиво отыскал свой, с водой, а шевалье де Берри первым ухватил вместительный серебряный кубок.
- Ну что ж, господа, - объявил лорд Френсис, - наша страшная история закончилась благополучно. Так выпьем же за то, чтобы житейские тревоги не омрачали нашего счастья!
Он залпом осушил свой бокал и сморщился.
- Какую же мерзость прислал мне его преподобие, - проворчал он, - вкус какой-то прогорклый.
- У вас, должно быть, во рту желчь, - возразил доктор Кросби, - вино просто отличное. Выпейте свежей воды, милорд.
- Пожалуй, - хмыкнул Винтер. – Хардкасл, подайте воды… Да что за чёрт! Как будто наелся жгучего перцу. И прикажите подкинуть дров в огонь, здесь что-то сквозит.
- Я бы на вашем месте пораньше лёг в постель, - посоветовал доктор. – В это время года всегда свирепствует лихорадка.
- Лихорадка – болезнь детей и романических героев, - съязвил шевалье де Берри, уписывая пудинг. – Когда мне нездоровится, я выпиваю подогретого вина с пряностями и наутро чувствую себя как новенький.
- Моя бабушка рекомендовала в таких случаях tisane – отвар из ромашки, - отважился вставить мэтр Пуаро.
- Господа, не беспокойтесь за меня, - с преувеличенной бодростью возразил лорд Френсис, вытирая платком вспотевший лоб. – Если даже меня где-то продуло, уверяю вас, леди Винтер вылечит меня лучше всякого доктора. Травы – её главная страсть! Не удивлюсь, если она может сварить даже зелье, которое отнимает па…
Он не договорил. Лицо его побелело и перекосилось от боли. Он попытался встать, опираясь о край стола, и вдруг рухнул на пол, опрокинув на себя тарелку и бокал.
Доктор Кросби тут же подбежал к нему.
- Немедленно перенесите его в спальню! – крикнул он Хардкаслу и Фельтону. – Нагрейте побольше воды! И приготовьте таз!
Шевалье де Берри, который в эту минуту сделал глоток вина, поперхнулся и выплюнул его прямо на свой роскошный жюстокор.
Лорда унесли наверх. Вслед за доктором Кросби ушёл и сэр Роджер. Де Берри кружил по комнате, как собака, потерявшая след. Леди Анна стояла у окна, закрыв лицо руками.
- Этого не может быть, - услышал Пуаро её шёпот. – Этого просто никак не могло случиться…
Мэтр Пуаро подошёл к стулу лорда Винтера, поднял с пола бокал, осторожно понюхал оставшееся вино и нахмурился. Отнёс бокал на камин, накрыл его батистовым платком и по очереди принялся осматривать все остальные.
Как раз в ту минуту, когда он поставил на место Фельтонов бокал с водой, в столовую вернулись доктор и Винтер-младший.
- Мне очень жаль, миледи, но я вынужден сообщить вам печальную весть, - сказал Кросби, подойдя к леди Анне. – Ваш муж только что скончался.
- Боже, - прошептала она, - помоги нам перенести страдания!
- Только не говорите, что вы страдаете, сударыня, - сквозь зубы процедил сэр Роджер. – Э, господин француз, что вы тут хозяйничаете?!
Последнее замечание, видимо, относилось к Пуаро; во всяком случае, шевалье де Берри и ухом не повёл.
- Во-первых, сударь, я валлон, - укоризненно возразил мэтр Улисс, - а во-вторых, я, как вы выразились, хозяйничаю здесь по очень веской причине: у меня есть основания полагать, что ваш брат был отравлен.
- Вы тоже так думаете? – вмешался Кросби. – К несчастью, я не сразу распознал симптомы – всё произошло слишком быстро. Но мне кажется, это похоже на отравление аконитом.
- Аконит? – задумчиво повторил мэтр Пуаро. – Моя бабушка называла его «волчьим корнем». Да, именно – горечь во рту, обильный пот, озноб, судорога… всё совпадает в точности.
Он вернулся к камину и забрал стоявший там бокал лорда.
- Я уверен, что яд был добавлен в вино.
- Но мы все его пили, - возразил Кросби.
- Кроме пуританина с рыбьими глазами, - подал голос шевалье де Берри. – Он-то хлестал воду.
- Постойте! – сэр Роджер подбежал к мэтру Пуаро. – Вы сказали про какой-то корень? Тогда и искать ничего не надо! Вот отравительница! – и он не без пафоса ткнул пальцем в невестку. – Все в доме знают, что она разбирается во всяких травах и корешках не хуже иной ведьмы!
- Неправда! – воскликнула леди Анна. – Все знают, что вы завидовали моему мужу!
- А я бы на вашем месте подпалил пятки пуританину, - гнул своё де Берри.
- Вот что бывает, когда в дом пускают еретиков-чужестранцев! – провозгласил с порога Фельтон. – Когда пришли два сына Израилевых к блуднице…
- Господа, - возвысил голос мэтр Пуаро, - сейчас не время для проповедей. Произошло убийство, и я считаю, что мы должны известить власти…
- Какие власти? – снова перебил сэр Роджер. – Мой брат сам был мировым судьёй. Да и кто поедет сюда ночью в бурю только ради того, чтобы отвезти в Тауэр эту презренную женщину?
- Прежде чем кого-нибудь отвезут в Тауэр, - строго сказал мэтр Пуаро, - мы должны установить истину. И если вы, милорд, как старший в доме, не хотите утруждать себя её поисками, позвольте мне это сделать.
- Воля ваша, - согласился сэр Роджер. – Но если вы возьмётесь нас допрашивать, извольте начать с меня. Уж мне-то есть что сказать!
- В таком случае, - объявил мэтр Пуаро, - я попрошу вас, доктор Кросби, собрать всех домочадцев в столовой. Проследите, чтобы Хардкасл запер входные двери и никто не мог покинуть замок. И, будьте добры, не оставляйте без внимания леди Винтер.
Доктор Кросби, поколебавшись, придвинул леди Анне кресло и вышел из столовой.
- А мы с вами, сэр Роджер, - провозгласил мэтр Пуаро, - поднимемся в портретную. Мне нужно кое-что проверить, прежде чем я начну допрос.
Взяв со стола подсвечник, он направился вверх по лестнице. Дверь портретной была всё ещё открыта, а злополучный портрет лорда Уолтера, кравчего при Генрихе Восьмом, так и валялся на полу. Присев на корточки, мэтр Пуаро принялся шарить в груде обломков, пока, наконец, не нашёл тот, к которому были привязаны два обрывка шнура. Он поднёс свой трофей к свече и внимательно осмотрел его.
Сэр Роджер наблюдал за валлоном, нетерпеливо притопывая ногой.
- Ну что вы возитесь! Имейте в виду, если мы упустим время, эта ехидна может убежать…
- Сударь, - невозмутимо пояснил мэтр Улисс, - вы разрешили мне провести расследование, и я буду проводить его по своей методе. Возьмём витраж в вашей столовой. Выпади из него стёклышко – и картина теряет свою красоту. Так вот, дорогой мой лорд, факты – это маленькие кусочки витража, из которых складывается картина происшествия. И если мы потеряем один уголок или, того хуже, попытаемся вставить в неё стёклышко, не подходящее ни по форме, ни по размеру… витраж не встанет в раму, как бы вы ни старались. А этот кусочек, - при последних словах в его глазах зажглись зелёные кошачьи огоньки, - этот кусочек совершенно необходимо поставить на место. Ну что ж, нечто подобное я и предполагал… Я вас слушаю, милорд.
Роджер Винтер пододвинул себе стул, стоявший у стены, знаком указал мэтру Пуаро на складной табурет. Усы маленького валлона встопорщились, но он промолчал и прошёлся по комнате.
- Вы, конечно, думаете, что я бешусь из-за наследства, - начал сэр Роджер, - к тому же вы наверняка очарованы моей невесткой. Не удивляйтесь – вся мужская половина человечества при виде её теряет рассудок. А что до меня, то я под это правило не подпадаю лишь потому, что мне кое-что известно.
Неприятная улыбка мелькнула на его крупных бесцветных губах.
- Не будем о том, что Френсис нашёл Анну непонятно где. Не будем о том, что я до сих пор не знаю, кто её родители, французы они или англичане, католики или протестанты. Не будем о том, что её частые отъезды в Париж дают пищу слухам даже в нашем уединённом поместье. Но я готов поклясться, что её прошлое совсем не подобает имени, которое она сейчас носит.
- Вы имеете в виду, что…
- Я подозреваю, что моя невестка, - лорд Винтер выдержал злорадную паузу, - скрывает некую постыдную тайну.
- Откуда у вас такие подозрения?
- Начать хотя бы с этих путешествий в Париж, - охотно пояснил Роджер. – Она ни разу не пожелала объяснить нам их цель. Если у неё там родные – почему мы ничего не знаем о них? Потом эти письма, которые она, едва просмотрев, бросает в огонь. Зачем, спрашивается? Чтобы их никто не прочитал! И наконец… - тут он встал и, подойдя к Пуаро почти вплотную, понизил голос до торжествующего шёпота, - вы видели её кольцо?
- Сапфир?
- Да-да, дымчатый сапфир. Она носит его не снимая. Но я всё-таки однажды заполучил его! Это было в ту ночь, когда родился её ребёнок, - Пуаро показалось, что Винтер намеренно выбрал такое безликое слово. – Не подумайте – мне просто хотелось узнать о ней хоть слово правды. Впрочем, единственное, что я нашёл на кольце – это клеймо ювелира. Так вот, это не английский ювелир, сударь! Кольцо было сделано в Берри!
- Хм, - задумчиво произнёс мэтр Улисс.
- Я рассуждал так, - торжествующе продолжал сэр Роджер, - если это её фамильное кольцо, почему она опять-таки не рассказывала о его происхождении? Если нет – значит, оно попало к ней нечестным путём. Видите, сударь, и я могу складывать, как вы говорите, витражи из фактов. Значит, часть её прошлого связана с Берри.
- Берри, - повторил мэтр Пуаро. – Но это не фамилия, это провинция.
- Конечно, провинция, что тут странного? – пренебрежительно заметил Винтер.
- Но ведь именно так зовут одного из гостей, - напомнил мэтр Пуаро.
- А-а! – просиял Винтер. Его колючие глазки зажглись недоброй радостью. – Ну конечно! Стало быть, этот французишка и есть тот человек, который знает тайну Анны и приехал её разоблачить. Ну так чего мы ждём? Зовите его сюда, пусть ничего не скрывает – я тоже хочу послушать!
- Непременно, - задумчиво ответил мэтр Пуаро, - но сначала мы должны закончить наш разговор. Давайте вернёмся к той минуте, когда этот достойный джентльмен, - он указал глазами на портрет сэра Уолтера, - устроил здесь переполох. Попытайтесь вспомнить, сударь, кто за кем выбежал из столовой.
- Кажется, я вас понимаю, - сэр Роджер прикрыл глаза. – Убийца ушёл последним и бросил яд в бокал, когда никто его не видел. Но и в этом случае, сударь, искать нечего! Я уходил вслед за доктором, и кроме меня, в столовой оставалась только она! – Злорадная ухмылка снова скривила его губы. – Вам это не кажется подозрительным – после того, как она громче всех кричала о ребёнке?
- Вы в этом уверены?
- В нашем обществе была всего одна женщина, - почти обиженно заметил Винтер. – Итак, я зову де Берри или сразу обоих?
- Не ставьте телегу впереди лошади, сударь, - возразил мэтр Пуаро. – Расследование ещё не закончено. Отправьте для начала ко мне вашего секретаря, Фельтона.
Чопорный пуританин, войдя в портретную, едва удостоил мэтра Улисса взглядом, на который маленький валлон ответил улыбкой.
- Поверьте, я вас понимаю, сударь. Отвечать на вопросы чужестранца, да ещё паписта, вам, конечно, претит.
- Я здесь потому, - едва раздвигая губы, изрёк Фельтон, - что господу превыше всего угодна истина. Однако я не пойму, почему вы расспрашиваете нас поодиночке, точно презренных старцев, оклеветавших Сусанну?
- Я вас вовсе не подозреваю, - мэтр Пуаро был сама мягкость. – Такова моя метода, и я горжусь тем, что она частично заимствована у пророка Даниила… Ведь верно? Как верно и то, что ваш товарищ Грослоу служит на «Красотке Джин» в чине не ниже боцмана.
Фельтон воззрился на собеседника с таким выражением лица, будто узрел перед собой вышеупомянутого пророка или хотя бы Сусанну.
- Ничего удивительного, - заверил его мэтр Пуаро, - я случайно услышал часть вашего разговора и потому без труда догадался о причине вашей осведомлённости по части отплытия судов. А о простом матросе здесь вряд ли проявили бы такую заботу… Но меня сейчас больше интересует другое – почему о нём заботится леди Винтер?
Фельтон помялся.
- Хотя восьмая заповедь гласит: «Не произноси ложного свидетельства», но если вы подозреваете… Клянусь, я бы никогда не подумал. Видите ли, всё началось ещё год назад. В тот вечер Грослоу заехал ко мне перед отплытием на Мартинику и рассказывал о вест-индских колдунах, которые якобы своими зельями могут лишить человека памяти. Я в вере твёрд и решительно не одобряю всех этих языческих суеверий, но миледи, случайно услышав наш разговор, проявила к нему странный интерес. Кончилось это тем, что Грослоу (не задаром, конечно) пообещал всеми правдами и неправдами раздобыть той сатанинской травы, которая отнимает память.
- Вот как… - мэтр Пуаро подкрутил кончики усов. – Право, это становится всё любопытней… Вы случайно не запомнили из рассказа мсье Грослоу – ядовита ли эта трава?
- Я секретарь, а не знахарь, - с прежней надменностью отчеканил Фельтон. – Меня в последнюю очередь интересует, как действует зелье нечистых язычников. Травами в доме увлекается только миледи. С другой стороны, - он позволил себе улыбнуться, видя столь явную недогадливость собеседника, - если бы люди умирали от этой травы, как можно было бы узнать, что они лишились памяти?
- Превосходно! – воскликнул мэтр Улисс. – Вот слова здравомыслящего человека! Так значит, в этот вечер Грослоу привёз леди Винтер пресловутое зелье?
- Он приехал ещё в полдень, - уточнил пунктуальный пуританин. – Миледи ждала его с самого утра. Правда, он поспешил уехать, не дождавшись ужина, хотя и миледи предлагала ему остаться. Видите ли, капитан в любую минуту мог послать Грослоу в Лондон за новым корабельным врачом – их медик по имени Ловуд ещё в Кале объявил, что хочет оставить службу.
- Должно быть, получил более выгодное место?
Фельтон даже перекрестился:
- Вы часом не балуетесь колдовством?
- Я? Боже сохрани, я добрый христианин. Или я опять угадал?
- Он действительно получил какое-то письмо, которое ждало его в Кале. А потом только и болтал, что жизнь теперь повернётся по-новому: дескать, с качкой и солониной покончено. Так, во всяком случае, рассказывал Грослоу. Он ещё удивился, что они с Ловудом получили письма одновременно. Ловуду честный труд всегда претил, - заметил Фельтон с категоричностью апостола Павла.
- Любопытно, - пробормотал мэтр Пуаро. – Не знаю пока, к чему это, но всё это любопытно… И вот ещё что, мсье Фельтон: у вас хорошая память – скажите, в каком порядке выбежали гости из столовой, когда упала картина.
- Первым был его светлость, - наморщив лоб, ответил секретарь, - потом вы и доктор Кросби… а, нет, сэр Роджер. Я выбежал вслед за сэром Роджером, и доктор ещё оставался в зале. Что до расфуфыренного французика, я слышал, как он звенит шпорами у меня за спиной.
- А леди Винтер?
- Я не видел миледи до той минуты, как она вдруг вышла из спальни сэра Джона. (Мэтр Пуаро не сразу понял, что так церемонно Фельтон величает годовалого наследника Винтеров).
Мэтр Пуаро призадумался. Кто-то всё-таки сказал неправду – господин или секретарь?
- Благодарю вас за ваш рассказ. И будьте добры, попросите шевалье де Берри подняться сюда.
Судя по выражению лица, с которым Фельтон вышел из комнаты, просьбу эту он собирался передать куда менее любезным тоном.
29.10.2012 в 18:43
29.10.2012 в 18:43
29.10.2012 в 18:44
29.10.2012 в 21:41
29.10.2012 в 22:24
Серые клеточки сквозь века...
29.10.2012 в 23:08
29.10.2012 в 23:12
30.10.2012 в 09:43
30.10.2012 в 13:31
30.10.2012 в 13:42
30.10.2012 в 13:48
07.11.2012 в 21:14
07.11.2012 в 23:15