ПО СЛЕДАМ МОНТЕ-КРИСТО
читать дальше– Посторонись! – зычно кричал Василий Бубенец, продираясь через толчею с двумя массивными чемоданами. За ним едва поспевали Генрих Шлиман, его жена София и Антуан Дютей, обеими руками прижимавший к груди свой докторский саквояж. Шумная разноголосая толпа расступалась перед их небольшой группой, как и перед десятками других по всему порту, чтобы снова сомкнуться позади них, как ворох пёстрых конфетти, в котором рука пытается что-то нашарить.
– Куда же… они… так спешат? – едва переводя дыхание и стараясь перекричать стоящий над толпой шум, спросила София. – Можно подумать… что весь город собрался уйти в море!
– Мы ведь в Ливорно, дорогая! – Шлиман обернулся на ходу, придерживая шляпу. – Здесь это обычная картина!
– Меня больше волнует, – послышался сзади голос Антуана, – как мы в этой толкотне найдём наше судно?
– Да найдём, – заверил неунывающий Василий, чудом разминувшись с лотком продавца анисовой воды (этот последний ничуть не пострадал, но, тем не менее, обрушил на Бубенца целый поток фраз, непереводимых исключительно в силу скорости, с которой они вылетали из уст почтенного итальянца). – Белый ботик с двумя синими полосами на борту, зовётся «Ассунта», капитан Тодаро. Всё так, Генрих Эрнестович?
– Так, так, – подтвердил Шлиман, из-под руки разглядывая корабли у пристани, где поднимался к небу целый лес разнокалиберных мачт. – Вот только того самого, с двумя синими полосами, я что-то и не вижу.
– А вдруг мы опоздали? – Антуан нервничал всё сильнее (откровенно говоря, он пребывал во взвинченном состоянии с самого утра). – Нам и так не везёт с самого начала! Сперва итальянские коллеги отказались нас сопровождать, потом этот пройдоха Каталани подослал к нам репортёров… Если мы в довершение всех бед умудримся застрять на берегу, вот будет для него подарочек!
– Каталани, конечно, не упустит возможности подложить нам свинью, – Шлиман поморщился, произнося имя своего извечного злопыхателя, – но предусмотреть столько неприятностей ему вряд ли под силу… София, дорогая, – обернулся он к жене, – посиди здесь на вещах с Василием, а мы пойдём искать капитана Тодаро.
Однако искать не пришлось: навстречу путешественникам уже спешил упитанный бородач в съехавшей набекрень фуражке.
– Синьор Шлиман! – шумно дыша, выпалил он. – А я как раз вас искал!
– Что-то случилось? – забеспокоился археолог.
– Плохие новости, синьор, – сообщил Тодаро. – Чёрт его знает, как это вышло, но сегодня ночью моя старая посудина сгорела!
– Господи, неужто совсем? – ужаснулся непосредственный Василий.
– Слава богу, нет, – зачастил капитан, – но, сами понимаете, чинить придётся не день и не два.
– Я же говорил, это Каталани, – проворчал Антуан.
– И что теперь? – София тронула мужа за рукав.
– Ничего не поделаешь, – развёл руками археолог, – придётся искать новое судно. Потеряем день, от силы два.
– Синьор Шлиман! – протестующе перебил моряк. – Капитан Тодаро никогда ещё не подводил своих пассажиров. Я так и понял, что вы не будете ждать, покуда я залатаю мою старушку «Ассунту», поэтому ещё утром договорился с хозяином «Ночного беглеца». Он как раз тоже везёт какую-то компанию на Монте-Кристо.
– А что это за «Ночной беглец»? – уточнил Шлиман.
– Старая такая фелюга, – объяснил Тодаро, – но, уверяю вас, надёжнее судна вы не сыщете во всём Ливорно. Эта скорлупка обставит по всем статьям любую гоночную яхту. Вот разве что кубрик на ней поменьше и потесней моего…
– О, это пустяки, – поспешила заверить София, догадываясь, что замечание об удобствах обращено именно к ней, – я опытная путешественница, мне не привыкать.
– Ну так чего мы стоим, Генрих Эрнестович? – резюмировал Василий, подхватив чемоданы. – Семеро одного не ждут!
У причала покачивалась маленькая фелюга, лёгкая и изогнутая, как скифский лук. Выглядела она, пожалуй, заметно скромнее, чем бот синьора Тодаро, но это если и бросалось в глаза, то не больше чем на минуту, до того изящной она была. Казалось, ей не хватает только крыльев, чтобы чайкой взлететь над волнами.
– Какое чудо, – залюбовался Шлиман. – Так похожа на греческие корабли.
– Ты бы поплыл на ней в древний Илион, – пошутила София.
– Не откажусь и от Монте-Кристо, – в тон ей ответил Генрих. – А вот, кажется, и наши спутники.
От группы людей, стоящих на причале, отделился высокий загорелый брюнет лет тридцати пяти – сорока, в дорожном костюме. В его больших, глубоко посаженных глазах притаилась какая-то неизбывная грусть, которую не могла рассеять даже улыбка.
– Рад, что мы оказались попутчиками, синьор, – он протянул для пожатия загрубевшую, но красивую руку. – Я Феличе Адельмонте, натуралист.
– Генрих Шлиман, археолог, – представился Шлиман. – Моя жена София. А это мои спутники, Антуан Дютей и Василий Бубенец.
– Я читал о вас в газетах, – кивнул Адельмонте. – Значит, это вы должны положить конец всем досужим фантазиям по поводу пещер с сокровищами?
– Ну, это пока не факт, – возразил археолог, – в золото Трои тоже поначалу никто не верил.
– По мне, лучше бы их и вовсе не было, – недовольно хмыкнул итальянец. – Лично я бы дорого дал за то, чтобы на Монте-Кристо больше не ступала ничья нога.
– Тогда зачем вы туда едете? – удивился Антуан, которому натуралист чем-то сразу не понравился.
– Доказать обоснованность моих желаний, – Адельмонте пропустил колкий тон замечания мимо ушей. – Мы с коллегами собираем материалы, которые бы убедили Географическое общество объявить остров заповедником. Вы, вероятно, слышали, что там живут козы и несколько видов птиц, не встречающихся больше нигде в Италии?
– Разве этого недостаточно? – в недоумении спросила София.
– Представьте себе, нет! – губы натуралиста сложились в саркастическую усмешку. – И дай вам бог вылететь в трубу с вашей затеей, иначе правительство всё-таки захочет наложить лапу на эти баснословные сокровища. Они же сроют весь остров до основания! Однако мы пришли, – произнёс он уже спокойнее, остановившись возле своих спутников. – Позвольте вам представить моих коллег: синьорина Лаура Фаббри и доктор Камилло Тристецца.
У синьорины Фаббри было некрасивое и не слишком приветливое, но решительное личико с острым подбородком и блестящими карими глазами. Вероятно, она причисляла себя к передовым дамам, поскольку приветствие её было подчёркнуто резким, а светлое дорожное платье Софии она окинула взглядом, полным почти очевидного презрения. Кстати, сама Лаура была облачена в брюки для верховой езды и пробковый шлем, из-под которого виднелись короткие чёрные кудри. Доктор же оказался сутулым человеком лет сорока пяти в очках с толстыми стёклами; его кожа, смуглая от природы – вероятно, под влиянием затворнической жизни – приобрела нездоровый жёлтый оттенок. Если добавить к этому трогательную суетливость, с которой он пытался одновременно пожать руки всем четверым новым знакомым и не уронить свою туго набитую кожаную сумку, то, пожалуй, его можно было бы принять за какого-нибудь очаровательного чудака из романов Жюля Верна.
– Мы опаздываем, – неодобрительно заметила Лаура. – Простите за нескромность, синьоры, но все ли эти вещи вам необходимы?
– Думаю, мы не перевернёмся, – заверил Антуан. Общество барышни, пусть даже эмансипированной до мозга костей, вернуло ему привычный оптимизм. – Капитан Тодаро очень хвалил именно вашу фелюгу.
– Здесь все лгут, – безапелляционно фыркнула девушка и с этой минуты не удостоила Антуана даже взглядом.
– Пора на борт, – напомнил доктор Тристецца, схватив в охапку свою злополучную сумку. – Завтра утром мы должны быть на острове, не так ли, коллега?
– Завтра утром мы уже должны начать работу, – сухо сказал Адельмонте и последним поднялся по трапу на борт фелюги.
– Ну и дела, – рассуждал Василий, стоя у борта и провожая глазами удаляющийся город. «Ночной беглец» оправдывал своё название: не прошло и получаса, а очертания зданий и кораблей уже едва виднелись на горизонте. – Говорят, итальянцы народ общительный, а нам в попутчики достались три таких записных молчуна, что диву даёшься! Эх, зря Генрих Эрнестович рассказал им, зачем мы сюда приехали…
– Рассказывай не рассказывай – в газетах уже обо всём написали, – откликнулся Антуан. – Мне интереснее, как же патрон думает искать этот самый клад?
– Так же, как и Трою, – послышался сзади голос Шлимана, а вскоре из каюты показался и сам археолог, – строго по источнику. У Дюма поискам сокровищ посвящены целых две главы, – тут он помахал в воздухе увесистым томиком в сафьяновом переплёте.
– Бражелон, – не удержавшись, напомнил Антуан, но искатель древностей сделал вид, будто ничего не слышит, и молодой врач начал пояснять свою мысль в более доходчивой форме, обращаясь уже ко всем: – Но ведь Дюма-то не Гомер! Пусть даже он и был здесь на острове, но не он же сам разыскал эту пещеру с сокровищами. Я уж молчу о том, что не он их и закапывал!
– Я вас не узнаю, Антуан, – покачал головой Шлиман. – Неужели во время нашего последнего приключения вы бесповоротно разочаровались не только в мадемуазель де Лис, но и в её любимом писателе?
– Разочаруешься тут, – вздохнул Антуан. – Так что не знаю насчёт вас, а я бы от других версий не отмахивался. Вот мы будем искать в пещерах, а вдруг этот самый сундук лежит целёхонький где-нибудь на дне моря?
– Ага, друг мой, так вы не отрицаете, что клад существует? – оживился Шлиман.
– Ну… почему бы нет? – помялся упрямый медик. – Но всё-таки проверять, так уж все возможности.
– Ну так о чём спор? – вмешался миролюбивый Василий. – Надо будет – разделимся и весь остров обшарим! Разве не так?
Шлиман и Антуан кивнули в знак согласия, но как-то вяло.
Рано утром «Ночной беглец» бросил якорь в маленькой бухточке, со всех сторон окружённой скалами. От песчаного берега круто поднималась в гору узкая, извилистая тропинка.
– Ну разве вам это ничего не напоминает? – Шлиман, ещё с утра занявший место на носу фелюги с подзорной трубой в одной руке и книгой в другой, нашёл на странице помеченные карандашом строки и прочитал вслух: «…следы ведут к маленькой бухточке, укромной, как купальня античной нимфы. Вход в эту бухту был довольно широк, и она была достаточно глубока, чтобы небольшое суденышко вроде сперонары могло войти в нее и там укрыться»…
– Не знаю, что такое сперонара, Генрих, но эта бухточка действительно просто прелесть, – восхищённо заметила София; она стояла рядом с мужем и тоже изучала берег в подзорную трубу. – Я хочу – нет, я просто настаиваю, чтобы мы разбили здесь наш лагерь!
– Что ж, это неплохой вариант, – одобрил Шлиман. – Вот только не знаю, согласятся ли наши спутники составить нам компанию…
– Во время прилива берег здесь наверняка заливает, – сдержанно прокомментировал Адельмонте. – Что до нас, мы расположимся где-нибудь в горах.
Через некоторое время на песке выросли две основательные груды багажа. Несмотря на то, что в компании Адельмонте народу было меньше, их куча по размерам значительно превосходила шлимановскую. Добряк Василий, а с ним и Антуан, не оставлявший надежд хотя бы разговорить неприступную Лауру, предложили было итальянцам свои услуги по переноске вещей, но Адельмонте вежливо отказался, и натуралисты, взвалив на себя часть груза, зашагали по тропинке в гору.
– Нет, Антуан, что ни говори, а худо твоё дело, – с сожалением прокомментировал им вслед Василий. – Видал, какой тюк она поволокла? Ну чисто баба на мельницу. И даже помощи не просит. Гордая.
– Без тебя вижу, – тоскливо отозвался Антуан, по правде говоря, не слишком хорошо представлявший себе бабу на мельнице и масштабы её нагруженности.
– Эй, филантропы! – раздался сзади бодрый голос Шлимана. – Может, сначала обеспечите укрытие себе самим?
Друзья переглянулись и молча занялись распаковыванием багажа.
Солнце едва успело добраться до зенита, когда на берегу в тени мастиковых деревьев поднялись две брезентовые палатки. Антуан, похоронив свои романтические планы, по крайней мере, до «после обеда», взялся за приготовление этого самого обеда с расторопностью и вдохновением истинного француза, нимало не смущаясь, что основным ингредиентом его стряпни являются консервы. Шлиман и Василий сооружали под деревом импровизированный стол из ящиков для работы на открытом воздухе. София наводила порядок в палатке.
Во время работы Шлиман ни на минуту не прекращал строить планы предполагаемого поиска сокровищ.
– В книге сказано, – рассуждал он, вкапывая в землю ящик, который должен был служить табуретом, – что из бухты к пещере должна вести тропинка, отмеченная зарубками. Вопрос в том, какая из тропинок, которые здесь начинаются – та, что нам нужна?
– Неужто так просто – зарубками? – недоверчиво переспросил Василий, вытирая рукавом пот со лба. – Их же легче лёгкого заметить. Этот ваш, как его, Монте-Кристо ещё бы кресты мелом нарисовал!
– Василий! – Шлиман бросил лопату с видом человека, оскорблённого в лучших чувствах. – Не пойму, климат на вас, что ли, так влияет? Откуда у вас с Антуаном взялась эта страсть во всём мне противоречить?
– Генрих Эрнестович! – запротестовал Василий. – Ну не противоречу я – только ежели всё так просто, почему никто до нас этот клад не нашёл?
– Если со стороны поглядеть, то и Трою было просто найти, – ворчливо, но уже заметно смягчаясь, напомнил знаток древностей. – Почитали Гомера, и дело в шляпе. Ладно, мир! Кажется, наш суп из консервов уже готов.
– Скажете тоже – «суп»! – передразнил Антуан, проходя мимо них к костру. – Это первое в истории французской кухни фрикасе из консервированной свинины с местными травами! Я назову его «Сокровище Антуана», – важно прибавил он.
Может, на сокровище кулинарный шедевр Антуана и не тянул, но главное, что обед в лагере кладоискателей прошёл мирно и дружно.
Лагерь итальянских натуралистов размещался в седловине между двумя скалами, заросшей миртовыми деревцами и жёстким кустарником. Здесь тоже стояли две палатки: побольше – для мужчин и совсем миниатюрная для Лауры, – а рядом под навесом было сложено самое разнообразное снаряжение, среди которого выделялись новый фотоаппарат с треногой и складная лодка в деревянном ящике.
Лаура Фаббри сидела на камне и быстрыми, летящими штрихами набрасывала в альбоме стайку птиц, облюбовавших себе в качестве жилья – а впрочем, скорее наблюдательного пункта – большое дерево со скрюченными и переплетёнными ветвями у самого входа в лагерь. Палящее средиземноморское солнце светило ей прямо в спину, но девушка не решалась пошевелиться и спугнуть крылатых натурщиков, хотя бы до того момента, как будет закончен набросок.
Затруднение разрешилось само собой, когда из палатки, шумно вздыхая, выбрался доктор Тристецца. Едва заслышав его, птицы разом вспорхнули с ветвей и разлетелись врассыпную.
– Вы их спугнули, – недовольно констатировала Лаура, критически рассматривая незавершённый рисунок.
– Ох, извините, синьорина, – смутился доктор.
– Просто Лаура, – сухо напомнила девушка. – Разве мы не коллеги?
– Простите, синь… э-э… Лаура. Я хотел узнать, не видели вы синьора Адельмонте?
– Не видела, – Лаура сложила альбом, встала и прошлась, чтобы размять затёкшие ноги. – Он хотел подняться на вершину горы и пока не вернулся.
В этот момент наверху послышались шаги, и в седловину по тропинке спустился Адельмонте.
– Доктор! – окликнул он. – Мне чертовски нужна ваша помощь. Скорее, распакуйте фотоаппарат!
– Вы нашли диких коз? – оживилась Лаура.
– Какие козы! – отмахнулся натуралист. – Идёмте наверх!
Он забрал у доктора фотоаппарат, сунул под мышку треногу и тем же быстрым шагом направился обратно по тропинке. Заинтригованная Лаура и раскрасневшийся от жары Тристецца едва поспевали за ним.
Тропа вилась широкой лентой, поднимаясь к вершине скалы. На середине пути Адельмонте вдруг остановился и показал рукой налево. Они находились словно на террасе, откуда открывался вид на расположенные внизу скалы и сосновую рощу. Среди них бросалась в глаза большая и круглая скала, покоившаяся на мощном основании и напоминавшая гигантский хрустальный шар прорицателя.
– И вы будете тратить магний на эту… диковину? – недовольно спросила девушка.
– Боже, почему вы так критичны? – мягко упрекнул её Тристецца, отойдя в сторону, пока Адельмонте устанавливал треногу прямо посреди тропы. – Такое редкое зрелище было бы находкой для любого заповедника.
Лаура только фыркнула в ответ, как всегда в тех случаях, когда нечего было сказать. Но тут в разговор вмешался Адельмонте.
– Коллеги, – строго спросил он, – никто из вас вчера не ронял фотоаппарат?
– А что с ним не так? – забеспокоился Тристецца.
– Взгляните сами! Одна из линз разбита. Боюсь, теперь от него мало толку.
– Наверняка эти остолопы матросы, – фыркнула Лаура.
– Нет, похоже, что не они, – доктор завладел фотоаппаратом и провёл пальцем по треснутому стеклу, – смотрите, всё остальное цело… Похоже, кто-то сделал это умышленно.
– Пометим эти тропинки на карте цифрами 1, 2 и 3, – вслух рассуждал Шлиман, разложив перед собой карту острова. – Если основываться только на книге, то нас должна интересовать именно тропа номер один – она обрывается в скалах у гавани на противоположной стороне острова…
– Между прочим, – напомнил Антуан, – в книге сказано: когда Дантес нашёл вход в пещеру, он взорвал камень и столкнул его в море. Так что, если мы предполагаем, что Дюма писал правду…
– Не будем забывать, друзья мои, – отозвался Шлиман, – что Эдмон Дантес, в отличие от Александра Дюма и острова, на котором мы с вами находимся, никогда не существовал и, следовательно, не мог составить нам конкуренцию. Итак, соображения в пользу номера первого: предположительно соответствует тексту Дюма. Далее, номер два: эта тропинка уходит далеко в глубину острова, где много пещер.
– И куда, по-моему, направились наши итальянские друзья, – прибавила София. – И ещё мне кажется, они не очень хотят, чтобы мы их беспокоили.
– Учтём, – кивнул главный кладоискатель. – Что до третьей тропинки, то она почти целиком проходит через сосновую рощу. Пещер там не встретишь. И всё же я пока не собираюсь сбрасывать её со счетов.
– А как мы будем искать зарубки? – вмешался Василий. – Пойдём все вместе или разделимся?
– Давайте жребий тянуть, – предложил Антуан, уцепившись за очередную возможность повидаться с синьориной Фаббри.
София взяла со стола спички и обломала у одной головку. Однако романтические надежды Антуана скоро рухнули: им с Василием выпало идти в сосновую рощу, а супругам Шлиман – в сторону гавани. Лагерь натуралистов остался на следующее утро.
– Ну что ты там застрял, милый? – София, как нимфа-охотница, ловко поднималась вверх по крутой тропинке, перепрыгивая с камня на камень. – Мне хочется побыстрее добраться до этой пещеры!
– Тише едешь, дальше будешь, – откликнулся Шлиман, ощупывая поросшую лишайником скальную стену. – Искать следы – работа небыстрая. Хуже выкапывания черепков.
– Или вышивания крестиком, – прибавила молодая женщина, и, остановившись шагах в пятнадцати выше по тропе, потянулась за цветком, росшим в трещине скалы над её головой.
Однако случаю было угодно, чтобы мужественное растение избежало участи окончить свои дни за лентой соломенной шляпки фрау Шлиман. Потому что в эту минуту прямо перед глазами Софии оказалось нечто, разом заставившее её позабыть о цветке.
– Генрих! – закричала она, обернувшись. – Здесь на скале какие-то знаки! Смотри: две косые чёрточки и поперёк – ещё одна!
– Ещё одна? – Шлиман как раз в это время смахнул ножом «бороду» седого мха и уставился на открывшийся перед ним участок скалы, на котором, примерно на уровне глаз стоящего человека, виднелась точно такая же метка из трёх зарубок. – Поздравляю, дорогая! Кажется, мы с тобой на верном пути. Если верить Дюма, то эта тропинка выведет нас к круглой скале примерно в шестидесяти шагах от большой гавани.
– А пещера?
– Пещера под ней. Правда, я пока не знаю, как мы попадём в неё без ущерба для местных красот… но сейчас главная задача – найти её!
А в это время Василий с Антуаном, как две охотничьи собаки (для полноты картины представьте себе солидного мастиффа в компании с юрким и неутомимым спаниелем), обшаривали подлесок под вековыми алеппскими соснами. Однако, в отличие от коллег, их поиски не увенчались даже подобием успеха.
– Всё, с меня хватит, – объявил Антуан и присел на ствол упавшего дерева, обмахиваясь кепи. – Это не сосны, а какой-то гигантский калорифер! Даже в лагере было прохладнее.
– А мне здесь нравится, – мечтательно протянул Василий, садясь с ним рядом. – Ветки у здешних сосен хоть и чудные, а стволы такие же красные, как в борах под Питером… – Он погладил тёплую шершавую кору. – И смолой пахнет. Только земляники в траве не хватает.
– Да, земляника бы сейчас не помешала, – согласился Антуан. – Со сливками. Слушай, Василий, мне одному кажется, что мы здесь зря время теряем?
– А почему это ты так думаешь?
– Ну ты сам посуди: кто будет рыть яму для клада в лесу, когда на острове полным-полно пещер?
– Нет, почему сразу «кто будет»? Вообще клады в лесу часто зарывают. Я от бабки слышал, что возле нашей деревни разбойники в чащобе клад на сто голов спрятали.
– Это как – на сто голов? – полюбопытствовал Антуан.
– А никто не знает, – ответил Василий. – Одни говорят, что такой клад только сотому искателю даётся. А другие – что прежде чем такой клад найти, надо сто голов с плеч снять…
– Это ж не каждому палачу такое снилось! – ужаснулся Антуан. – У вас что, все поверья про клады такие людоедские?
– Ну не скажи, – солидно возразил Бубенец. – Клады, они разные бывают. Ещё я слышал, можно клад найти, если над ним споёшь двенадцать песен. Причём не простых, а чтобы в них не было ни слова ни про друга, ни про недруга, ни про милого, ни про постылого. Вот.
– Да-а, трудная задача, – согласился Антуан и поскрёб в затылке. – Хотя одну такую я точно знаю. Про жаворонка ощипанного. Или вот, про кораблик, на котором припасы кончились, и матросы стали тянуть жребий, кого первого съедят…
– А ты говорил, это у нас поверья людоедские, – поддел друга Василий. – От такой песни сразу все клады пооткрываются!
– Можно проверить, – усмехнулся Антуан и замурлыкал песенку о нерадостных перспективах жаворонка. Но не успел он закончить первый куплет, как его прервал какой-то шорох. Двое кладоискателей вскочили с бревна и побежали на шум, но никого не увидели.
– Козы, наверное, – оглядываясь по сторонам, пробормотал Василий. – Их тут полно.
Внезапно под его ногой что-то хрустнуло. Знаток кладоискательских поверий присел на корточки и поднял с земли треснувший глиняный черепок, на котором было кривыми буквами нацарапано по-французски:
«Ищите под двенадцатой скалой на берегу».
– Это ещё что? – удивился Василий, вертя в руках свою находку. – Откуда он тут вообще взялся?
– А вдруг это и есть ключ к разгадке? – Антуан взял в руки черепок и осмотрел его со всех сторон.
– Или, может, наоборот, ловушка, – возразил Василий. – Давай сначала покажем его Генриху Эрнестовичу.
– Ну кому бы понадобилось подстраивать нам ловушку? А показать покажем, конечно… только давай сначала хотя бы поищем эту самую двенадцатую скалу! – Антуан воодушевлялся всё больше. – По крайней мере, надо узнать, с какой стороны она двенадцатая.
Довольно быстро выяснилось, что зарубки повторяются то с одной, то с другой стороны тропинки примерно на одном расстоянии друг от друга. Поначалу это едва не сбило супругов с толку, но как только закономерность стала понятна, намётанный глаз археолога уже без труда находил знакомые метки даже среди трещин, которыми время и ветер усеяли скалы.
День давно перевалил за середину; солнечные лучи играли в глянцевой листве миртов и порой вспыхивали драгоценными камнями на искрящемся граните. Юркие ящерки, бурые и малахитово-зелёные, дремавшие на тёплых камнях, при звуке приближающихся шагов проворно удирали прежде, чем их можно было бы рассмотреть. Один раз путешественники заметили дикую козу на уступе высоко над тропинкой; как и ящерицы, она поспешила исчезнуть, но гораздо более зрелищно, одним прыжком перелетев на соседний уступ, и скрылась за скалами.
Увлёкшись поисками зарубок, Шлиман и София не сразу заметили, что тропа в самом деле упирается в подножие огромного круглого камня – точно такого же, какой был описан в романе, и, между прочим, того самого, который пару часов назад по уже известным читателю причинам не смог сфотографировать Феличе Адельмонте. Увидев это чудо природы, Шлиман разом позабыл о зарубках и бросился к его подножию.
– Ну! – воскликнул он с нескрываемым торжеством. – Что я говорил? Не знаю, как там с историей, но этот камень точно не на гвозде висел!
– Значит, если мы отвалим его, то найдём вход в пещеру? – уточнила запыхавшаяся София, подбегая к мужу. – Жаль. Он так красиво здесь смотрится! Как Земля на трёх китах.
– Вот уж чего я бы вам не советовал делать, – послышался голос, и, обогнув необычную скалу, на тропинку вышел Адельмонте.
–Позвольте узнать, почему вы так думаете? – возразил Шлиман с прямотой человека, привыкшего считать свои действия оправданными. – Из соображений науки или, хм… исключительно из желания, чтобы сокровища Монте-Кристо навсегда остались погребёнными в земле?
– Считайте, что по обеим причинам, – парировал Адельмонте, и археолог почувствовал, каким тяжёлым может стать взгляд его обычно печальных глаз. – Я не позволю причинять вред этому памятнику природы.
– Я подозреваю, что если это памятник, то скорее рукотворный, – Шлиман понемногу начал горячиться, но присутствие жены сдерживало его. – В конце концов, я археолог, и моя работа в том и состоит, чтобы раскапывать холмы и пробиваться в пещеры…
– Не будете же вы срывать Парфенон, чтобы найти под ним каменные топоры? – сверкнул глазами итальянец. – Я уж молчу о том, что если вы, не дай бог, затеете здесь взрывные работы, то погубите и распугаете множество редких животных.
– Синьор Адельмонте, – решила вмешаться София, – вы зря нас обвиняете. Мы вообще-то надеемся обойтись без взрывных работ. У нас даже и динамита нет.
– Не знаю насчёт динамита, – Адельмонте жестом пригласил супругов сесть, – но, боюсь, по поводу подрывов и срывов вам, синьор искатель сокровищ, придётся дать объяснения…
– Пятая, шестая, седьмая… фу ты, нет, седьмая вот эта, – выбрав место повыше, Василий добросовестно пересчитывал скалы, громоздившиеся вдоль берега, – восьмая, девятая… Тьфу, пропасть! Опять сбился. Их же тут как опят на пне.
– Так ты никогда не сосчитаешь, – Антуан свернул в трубку карту, которая оказалась ненамного полезнее, и сунул в карман. – Эх, была бы у нас лодка! Мы бы с моря сразу увидели, какая скала нам нужна. Там ведь наверняка есть вход в пещеру, соображаешь?
– Мы и с корабля ничего не увидели, – припомнил Василий и вдруг оживился: – А если вплавь?
– Ты что? – запротестовал Антуан. – Во-первых, тут могут быть опасные течения… а во-вторых, как быть с инструментами? Нам же и фонарь понадобится, и верёвка, и кирки с лопатами. На себе их, что ли, тащить?
– Тогда плот построим, – решил Василий. – Хотя, конечно, времени уйдёт много.
– Есть идея получше, – Антуан снова вытащил карту. – Давай поднимемся вон на тот мыс и осмотрим берег с него.
Не тратя времени даром, два друга захватили в лагере моток верёвки, бинокли и направились к вершине скального мыса, выдававшегося далеко в море с правой стороны бухты.
– Так вы обрушиваете на нас эти нелепые обвинения из-за одного-единственного разбитого фотографического аппарата? – ещё полминуты назад Шлиман готов был вспылить, да так, чтобы и богине не стыдно было воспеть, но сейчас, повторив эти слова вслух, он как будто впервые осознал всю абсурдность ситуации и чуть не расхохотался. – Чёрт возьми! Мы бы с радостью одолжили вам свой…
– Если бы дело было только в фотоаппарате, – довольно сухо возразил итальянский учёный, – я бы и вправду не стал вас беспокоить. Но дело в том, что нас кто-то целенаправленно выживает с острова, и мне – по понятной, надеюсь, причине – действительно некого подозревать, кроме вас.
– Разве ещё что-то случилось? – сочувственно поинтересовалась София.
– К сожалению, случилось, – Адельмонте сорвал стебелёк вереска и принялся нервно его общипывать. – Обнаружив, что наш фотоаппарат испорчен, мы вернулись в лагерь. И вот тут... Пока нас не было, в палатке доктора Тристеццы словно похозяйничало стадо диких обезьян. Приборы разбиты, реактивы на полу, а запасные очки просто раздавлены в пыль. Всё это тем более печально, что мы даже не успели начать работу. И тут вы уже нам не поможете, потому что материалы для изготовления чучел у вас вряд ли найдутся.
– И вы думаете… что это нашествие дикарей устроили мы и наши друзья? Почему?
– Потому что мы не дали бы вам найти сокровище. Бог мой, это же очевидно!
– Вы так спокойно говорите о своих намерениях помешать нам, а сами нас же и обвиняете, – у Шлимана задёргались усы, недвусмысленно давая понять, что терпение их обладателя на исходе. – Пожалуйста! Я не уверен, мало ли вам голословного поручительства, но я могу сказать, что немногим больше часа назад, – тут он вынул из кармана часы и посмотрел на них, – мы с женой отправились сюда, в то время как наши друзья Антуан и Василий ушли в сосновую рощу на другой стороне острова. Насколько я себе представляю, это достаточно далеко от вашего лагеря…
– Вы уверены, что мы найдём их именно там, где вы говорите? – холодно переспросил Адельмонте.
– Если нет, – в тон ему отозвался Шлиман, – вы можете прямо сейчас отправиться в наш лагерь и поговорить с ними.
– Не премину, – резко сказал Адельмонте, вставая.
Все трое молча двинулись в лагерь по тропинке, отмеченной зарубками. София заметно нервничала и держалась поближе к Генриху, искоса глядя на их мрачного соседа.
– Вот! Что я говорил!
Антуан растянулся на животе на самом краю утёса и направил бинокль вниз.
– Ну что там? – нетерпеливо спросил Василий, сидевший рядом с ним на корточках.
– Не видишь? – Антуан показал рукой. – Там внизу, у самой воды, что-то темнеет. Если это не пещера, значит, её здесь и вовсе нет!
– А как мы туда доберёмся? – вернул его в реальность Василий. – Будем плот строить?
– Дался тебе этот плот! – Антуан вскочил на ноги; его круглая физиономия так и лучилась торжеством. – Я всё продумал. Ты меня спустишь туда на верёвке. Жаль, фонаря нет, но для начала и факелы сгодятся. А как дёрну за верёвку, ты меня поднимешь.
– Ох, не знаю, стоит ли лезть к чёрту на рога, – покряхтел Василий, отцепил от пояса верёвку и принялся её разматывать.
Антуан сбегал к подножию скалы, срезал пару сосновых веток и вернулся обратно. За это время Василий успел закрепить один конец верёвки на каменном выступе. Другой конец Антуан обвязал вокруг пояса, сунув за него факелы и кирку.
– Ну, ни пуха ни пера! – отчаянный француз пожал товарищу руку и исчез за краем скалы. Василий, перекинув верёвку через плечи, стал медленно её отпускать. Верёвка постепенно натягивалась.
– Есть! Чёрт побери, есть! – послышался снизу ликующий вопль. – Там действительно… есть пещера! Передвинь верёвку чуть правее, чтобы я…
Всё дальнейшее не заняло и нескольких секунд. Одновременно с последними словами Антуана в воздухе послышался резкий свист, как будто что-то пронеслось над морем, рассекая воздух. Василий хотел было обернуться на звук, но тут с удивлением заметил, что верёвка провисла. Удивление сменилось ужасом, когда снизу донёсся новый крик Антуана и заглушивший его громкий всплеск.
Верёвка лопнула.
– Василий! Антуан! – ещё издали окликнул археолог. – Вы уже здесь?
– Уж не заблудились ли они? – забеспокоилась София.
– На этом маленьком клочке земли? – недоверчиво переспросил Адельмонте. – Боюсь, синьоры, вам придётся смириться с тем, что ваши друзья не вполне заслуживают вашего доверия…
– Да как вы… как у вас язык повернулся?! – вспыхнула София и схватила его за руку, гневно сверкнув глазами. – Мы вчетвером объездили весь мир и никогда, слышите? – никогда за всё это время не усомнились друг в друге!
– Да, синьор Адельмонте, советую вам следить за своими словами, – поддержал жену Шлиман. – Хоть мы с вами и отрезаны от мира, но я ещё не забыл, что такое честь и совесть.
– Неужели вы хотите поединка? – язвительно переспросил Адельмонте. – И конечно, на бронзовых мечах! Или на копьях? Протащите моё тело вокруг острова?..
Перепалка явно начинала принимать угрожающий оборот, но, к счастью, именно в этот момент перед Софией, ушедшей немного вперёд, открылась картина, которую она меньше всего ожидала увидеть и при виде которой трудно было не закричать. Что фрау Шлиман и не замедлила сделать.
Перемены, произошедшие в лагере, и вправду наводили на мысль о нашествии Аттилы. Костёр, на котором Антуан недавно варил свои чудеса из консервов, был размётан, головёшки и зола валялись повсюду вперемешку с ящиками, посудой и инструментами. Верх одной из палаток был пропорот в нескольких местах, а на другой виднелась размашистая надпись, сделанная углём по-немецки:
«СОКРОВИЩА МОНТЕ-КРИСТО НИКОГДА НЕ ПОКИНУТ ОСТРОВ!»
– Похоже, мы квиты, коллега, – криво усмехнулся Шлиман.
Василий, отчаянно чертыхаясь, бросился отцеплять верёвку. Но узел оказался прочным и не поддавался. В конце концов, помянув на одном дыхании чью-то матушку и троянского коня, он обрубил верёвку и бросился вниз по скалам, ежеминутно рискуя присоединиться к Антуану. Судя по плеску и крикам, доносящимся снизу, бедняга француз не на жизнь, а на смерть сражался с каким-то мифическим чудищем.
Остановившись на нешироком уступе футов на пятнадцать ниже вершины, Василий закинул в воду конец верёвки, но промахнулся. Спасительный снаряд плюхнулся в воду на расстоянии вытянутой руки от Антуана, который, однако, даже не заметил этого, продолжая столь же отчаянно барахтаться и вопить.
– Верёвку лови! – заорал Василий, но тут на сцене появилось новое действующее лицо. Из-за мыса показалась маленькая лодочка, в которой сидела Лаура Фаббри. Услышав крики, она, к её чести, не растерялась и уверенно направила лодку к тому месту, где боролся за свою жизнь утопающий исследователь пещер.
– Да прекрати уже орать! – крикнула она и довольно бесцеремонно ткнула Антуана веслом. Тот в ужасе захлопнул рот и ушёл под воду, но тут же вынырнул и мёртвой хваткой уцепился за борт лодки, чуть не перевернув её. Девушка огляделась по сторонам и взяла курс в направлении ближайшей горизонтальной и твёрдой поверхности – а именно той самой пещеры, до которой так и не добрался Антуан. Теперь он кое-как вскарабкался на скользкий выступ у входа в пещеру и растянулся прямо на нём, переводя дыхание.
– Эй! – Василий с берега замахал руками. – Вы там целы?
– Надеюсь! – язвительно отрезала Лаура, выбираясь из лодки. – Если ваш друг не спятил со страху, конечно.
– А выбраться сможете?
– Не знаю! – послышалось в ответ. – Моя лодка не выдержит двоих!
– Тогда сидите здесь, а я в лагерь! Что-нибудь придумаем!
– Месье Шлиман обязательно придумает, – Антуан наконец отдышался и сел.
– Я бы на вашем месте помолчала, – срезала его Лаура, садясь подальше от спасённого француза, с которого ручьями текла вода. – Кто вас вообще понёс в море, если плавать не умеете?
– Это я-то не умею? – Антуан вскочил. – Да у меня просто верёвка в ногах запуталась! – и, как бы в подтверждение своих слов, нащупал на поясе верёвку и начал развязывать мокрый непослушный узел.
– А зачем вам вообще понадобилась верёвка?
– Вообще-то мы с Василием пещеру обследовали, – солидно пояснил Антуан. – Вот только ума не приложу, с чего она вдруг…
Он не договорил и замер. Второй конец верёвки, который он держал в руках, был обрезан начисто, будто очень острым ножом.
– Как видно, кто-то на острове не рад нам обоим, – пробормотал Адельмонте. – Беру свои слова обратно, синьор Шлиман. Хотя, видит бог, нечасто это делаю.
– Не будем сейчас об этом, – Шлиман провёл пальцем по угольным следам. – Надпись довольно свежая. Значит, наш незваный гость был здесь совсем недавно.
– Тогда, может, мы ещё успеем его догнать?
– Не думаю, – возразил Шлиман. – Видите лужу возле палатки? Похоже, он смыл золу со своей обуви, чтобы не оставлять следов. Впрочем, из того, что он нам тут любезно оставил, меня больше всего интересует надпись.
– Она сделана на немецком, Генрих, – взволнованно вставила София. – Значит, она предназначена тебе?
– Похоже на то… всё-таки я здесь единственный, для кого этот язык родной. Синьор Адельмонте, а ваши спутники знают немецкий?
– Доктор довольно сносно объясняется на европейских языках, – подумав, сказал натуралист, – как и я, а Лаура знает только французский. Откровенно говоря, языки – её слабое место. Но если вы уверены в своих спутниках, – вдруг произнёс он, нахмурив брови, – то я точно так же не сомневаюсь в Тристецце. Мы знаем друг друга уже десять лет, с тех пор как… как он оказал мне неоценимую услугу.
– Выходит, на острове есть кто-то ещё, – заключил Шлиман, – и это человек, который пишет по-немецки и не слишком разборчив в средствах. Однако куда же всё-таки подевались наши друзья?..
В эту минуту на них буквально налетел запыхавшийся Василий с мотком верёвки.
– Генрих Эрнестович! – выпалил он. – Там… там Антуана чуть не утопили, когда мы в пещеру спускались! – и впихнул археологу в руки ту самую злосчастную верёвку, у которой были обрезаны оба конца.
Лаура сидела у входа в пещеру, обхватив руками колени, и смотрела на море. За её спиной в углу Антуан терпеливо простукивал каменный пол.
– Тебе ещё не надоело? – скептически спросила девушка. – Или ты думаешь так согреться?
Антуан выпрямился.
– Чёрт, – прокомментировал он и поддал ногой камешек. – Похоже, сокровищ здесь всё-таки нет… И стоило ради этого нахлебаться воды!
– Ты всерьёз думал найти здесь сокровища? – Лаура прыснула. – Это же выдумка из романа!
– Знаешь, – Антуан обернулся, – мы с месье Шлиманом за последнее время нашли столько так называемых выдумок, что больше от них не отмахиваемся.
– Может, ты и прав, – в задумчивости согласилась девушка. – Адельмонте тоже так говорит. Правда, только в тех случаях, когда речь идёт о научных явлениях.
– Клад Приама тоже вполне научное явление, – резонно возразил Антуан. – А вы с Адельмонте, наверное, тоже пуд соли вместе съели?
– Ну, это преувеличение, – покачала кудрявой головой девушка. – Я работаю его ассистенткой всего два года. А вот доктор Тристецца знает его гораздо лучше.
– А почему он такой… мрачный? – Антуан не сразу подобрал нужное слово.
– Есть отчего, – Лаура встала. – Много лет назад Адельмонте обвинили в растрате казённых денег, выделенных на экспедицию. Всё это, конечно, было подстроено. Но дело в том, что очень многие тогда поверили в его виновность…
– Патрон как-то говорил, что нечто подобное случилось с ним в России ещё до нашего знакомства, – вспомнил Антуан.
– Вот! Ты меня понимаешь! – воскликнула Лаура. – С великими людьми всегда стараются расправиться какие-то завистники.
– Я смотрю, вы без нас нашли общий язык, – донёсся сверху голос Шлимана. – Мы тут не нарушаем ваше приятное уединение?
– Лично я бы предпочла вернуться на поверхность острова! – прокричала Лаура, помахав шлемом. – Хватит с меня одного спасённого мужчины!
– Как хотите, синьорина, – с шутливой галантностью ответил археолог, и вниз, мягко шурша, упала верёвка с большой петлёй на конце.
– Я тебя подсажу, – предложил Антуан, – а сам вернусь на лодке.
– Ну уж нет! – решительно воспротивилась Лаура. – Доверить мою лодку такому недотёпе? А вдруг на это раз ты запутаешься в вёслах?
– А всего минуту назад мы общались вполне цивилизованно, – не без горечи заметил Антуан. – А что, если верёвка и на этот раз не выдержит меня?
– Тогда воздержись от скалолазания, хотя бы пока не похудеешь, – язвительно прокомментировала Лаура, садясь в петлю.
– Получается, вас попросту заманили в пещеру, – заключил Шлиман. – Я вижу, наш неизвестный знакомый переходит все границы.
Трое натуралистов и четверо археологов сидели на ящиках в разорённом лагере. Когда стало ясно, что приключение Антуана и Лауры завершилось вполне благополучно, Шлиман собрал совет. После того, как все по очереди поведали о событиях последних двух часов на острове, разговор сам собой переключился на их таинственного виновника.
– А хуже всего то, что мы не знаем, с кем имеем дело, – обеспокоенно произнёс доктор.
– Да уж, кем надо быть, чтобы всем подряд напакостить за такое короткое время?.. – подхватил Василий.
– Ставлю на духа – хранителя сокровищ, – попытался шуткой разрядить обстановку Антуан. – Кто же ещё мог перерезать верёвку в тот момент, когда я на ней висел, и остаться невидимым?
– Шутки шутками, а здесь действительно может быть кто-то восьмой, – принялся рассуждать Адельмонте. – И возможно, он прячется там, где, как ему кажется, он в безопасности. На острове ведь хватает и пещер, и подводных гротов.
– И судя по всему, он добивается именно того, чтобы мы убрались отсюда раньше времени, – закончил Шлиман. – А вы предусматривали такой вариант, синьоры?
– Вообще-то у нас есть ракетница, – вспомнила Лаура. – К счастью, она уцелела. Мы можем подать сигнал бедствия.
– Я не исключал этого, – подтвердил натуралист. – Мы договорились с капитаном: если я выпущу с острова красную ракету, «Ночной беглец» к утру будет здесь. Но, – серьёзно прибавил он, – я бы хотел избежать такого поворота событий. Не знаю, как вы, а для нас повторная экспедиция станет возможной очень и очень нескоро.
– А что, если мы вызовем его на открытые действия? – предложила София. – Может быть, ночью он забудет об осторожности?
– По-моему, лучший способ спровоцировать нашего ночного вредителя – это как раз ничего не предпринимать, – с расстановкой проговорил Шлиман, – и заниматься обычными походными делами. Так что, господа, удачи вам в изучении птиц, а мы вернёмся к нашим зарубкам.
Через полчаса Шлиман со своими спутниками вновь остановился у подножия круглой скалы. Громадный шар из серого гранита, освещённый косыми солнечными лучами, незыблемо покоился на гранитном основании, и невнимательному глазу могло показаться, что они образуют единый монолит, словно перенесённый сюда по чьей-то прихоти с площади большого города, где, по замыслу неизвестного скульптора, он должен был изображать земной шар.
– И всё-таки он попал сюда не сам, – предположил Шлиман. – Скорее всего, много лет назад он скатился на тропу вон с того склона, а меньший камень послужил ему преградой и опорой. Или же, – прибавил он, – его скатили.
– И опять тот же вопрос – насколько можно верить книге? – глубокомысленно произнёс Антуан. – Вот ведь будет досада, если мы найдём способ сдвинуть эту махину, а окажется, что всё зря…
– Не отчаивайся раньше времени, – подбодрил его Шлиман. – Лучше подай мне кирку.
Несколькими взмахами инструмента он очистил часть подножия скалы от песка и мелких камней, но никаких признаков подземного хода не обнаружил. Он зашёл с другой стороны – увы, результат оказался столь же безотрадным. Здесь был такой же гладкий и прочный гранит без единой трещины.
– Вот чертовщина! – давая волю своим чувствам, воскликнул археолог. – Может быть, нам поискать с другой стороны скалы?
О том, чтобы вскарабкаться наверх по каменному шару без должных навыков, нечего было и думать. К тому же единственная верёвка, захваченная из лагеря, после неудачной экспедиции Антуана в пещеру укоротилась чуть ли не на треть, и забросить её на какой-нибудь уступ над тропинкой не удалось бы при всём желании. Но Шлиман не собирался сдаваться так просто. Взгляд его упал на куст, росший прямо между подножием скалы и отвесной стеной. Куст был без лишних церемоний выкорчеван, и перед археологами открылся проход – а вернее сказать, сквозная щель, но, как на грех, чересчур узкая для взрослого мужчины.
– Боюсь, София, кроме тебя, никто сюда не пролезет, – покачал головой Шлиман. – Придётся тебе стать нашим первооткрывателем. Только будь осторожнее.
– Не в первый раз, – София забрала у мужа кирку и протиснулась в щель. Почти тут же с той стороны донёсся её голос:
– Здесь тропинка! Она не обрывается, а ведёт вниз, к морю.
– Посмотри, есть ли на скалах зарубки! – крикнул Шлиман.
Некоторое время из-за каменного глобуса слышались шаги, шорох и стук камешков. Потом в отверстии появилось возбуждённое лицо молодой исследовательницы.
– Я нашла всего один знак, – сообщила она, – но он вырублен прямо на тропе.
– Может, копать надо именно там? – воодушевился Антуан.
– Ну не Софье же Феоклитовне киркой махать! – урезонил его Василий. – Завтра поищем путь в обход и вернёмся.
Весь остаток вечера археологи наводили порядок в лагере, убирали золу и головни и латали крышу злополучной палатки. Ужин, состоящий из тех же консервов, но на этот раз без изысков, был съеден быстро и в молчании. С наступлением темноты все четверо поспешили разойтись по палаткам.
– Как ты думаешь, Василий, – Антуан повернулся на своей походной койке, – как будем завтра до клада добираться?
– А тебе бы уже и клад, – зевнув, ответил Василий и уставился на полотняную крышу – обе заплатки находились у него прямо над головой. – Ну сам посуди: кто будет яму рыть посреди дороги, да ещё каменной?
– Твоя правда, – согласился Антуан. – Может, там другие знаки найдутся…
– А как в «Монте-Кристо» было, напомни?
– Как было? – Антуан приподнялся на локте. – Там под круглой скалой, вот такой же, как здесь, была пещера, в ней ещё одна пещера, а во второй пещере как раз и стоял сундук. Ну, а уж в сундуке, как водится, золото, бриллианты и всякие там жемчуга.
– Да-а, – протянул Бубенец, – одно слово – чудеса, да и только… Попади мне такое богатство в руки, я бы никому мстить не стал, пусть сами от зависти лопнут.
– А я бы, наверное, женился, – зевая, отозвался Антуан, – только, наверное, всё-таки не на Лауре. И не на какой-нибудь там Жоржетте. Может, мне в Греции невесту поискать? А то Монте-Кристо на гречанке женился, месье Шлиман вон тоже… это только в мифах они злющие, вроде Медеи, – пробормотал он сонным голосом и закрыл глаза.
Над островом Монте-Кристо стояла жаркая звёздная ночь. В зарослях вереска и жёсткого кустарника стрекотали бесчисленные цикады. Море медленно вздыхало у отвесных скал, накатывало бархатные, зеленовато-синие волны на берег укромной бухточки, где стояли палатки археологов. Мерный шум его доносился и в седловину среди скал, в разгромленный лагерь натуралистов. Но здесь, в самом сердце острова, его заглушал шорох камушков, осыпающихся из-под ног человека, который осторожно поднимался на вершину горы. Человек нёс на плече ракетницу.
Вот он остановился, постоял несколько минут, напряжённо вглядываясь в густую чернильную синеву, и принялся возиться со своим оружием. Зашипел подожжённый фитиль, и ночное небо озарилось ослепительно-красной вспышкой. Грохот прокатился над островом, заметались по скальным тропинкам вспугнутые козы, в роще захлопали в крыльями одичавшие фазаны – а человек, словно сам испугавшись поднятого им же переполоха, швырнул ракетницу на землю и, не оглядываясь, бросился вниз по той же тропинке. Но не успел он пробежать и нескольких шагов, как дорогу ему преградил другой человек, в пробковом шлеме и с фонарём в руках.
– Не так быстро, синьор Тристецца, – строго отчеканил Генрих Шлиман. – Честно говоря, нечто подобное я и предвидел.
Тристецца со всей силы боднул его головой в живот и рванулся мимо него по тропинке. Фонарь выскользнул из рук археолога прямо на острые камни и разлетелся вдребезги; пламя перекинулось на засохший кустарник. Чертыхаясь сквозь зубы, Шлиман кинулся затаптывать огонь и тут услышал снизу глухой удар и истошные крики, полные ужаса и боли.
Шлиман, выругавшись уже в полный голос, скатился вниз по склону и тут увидел доктора, растянувшегося ничком во весь рост. Сперва он удивился, но потом заметил нелепо согнутую ногу доктора, застрявшую между двух валунов, и понял, что она сломана.
– Я же говорил, не так быстро, – проворчал он, утирая рукавом с лица пот и сажу. – По-хорошему, за моих друзей вас бы следовало оставить тут до утра.
– Помо…гите, – только и проскулил Тристецца.
– И почему тех, кто мешает жить порядочным людям, самих рано или поздно приходится выручать? – процедил Шлиман сквозь зубы, осматриваясь в поисках того, что могло бы послужить ему рычагом. Наконец на глаза ему попался крепкий сук. Вставив его между камнями, археолог отвалил один из них. Освобождённый Тристецца снова взвыл от боли и умолк. – Я, конечно, не Ясон, да и вы не Гера, но придётся мне вас тащить в лагерь на плечах, хоть вы этого, повторюсь, не заслуживаете. Эхе-хе… Надеюсь, судьба в виде компенсации выделит мне золотое руно.
Доктор молчал – то ли от того, что не было сил возразить, а скорее оттого, что сказать ему было просто-напросто нечего.
Через полчаса все временные обитатели острова собрались в палатке доктора Тристеццы, где ещё сохранились следы недавно обнаруженного беспорядка, который Адельмонте так необоснованно приписал Шлиману. Сам виновник ночного переполоха лежал на кровати; Антуан, вспомнив о своих первостепенных обязанностях врача, накладывал шины на его сломанную ногу, а все остальные, стоя полукругом, в нетерпении наблюдали за его манипуляциями.
– И всё-таки я требую объяснений, – сурово произнёс Адельмонте.
– Не говорите под руку, – ворчливо, как и подобает доктору в такой ситуации, перебил его Дютей. – Сначала я закончу перевязку, потом сделаю больному укол морфия, а вот утром можно уже будет и допросы с пристрастием начинать.
– Вот ещё! – фыркнула Лаура. – Пусть говорит как на духу! Мы… мы столько всего пережили вместе, а вы… – от возмущения у неё пресёкся голос и задрожали губы.
– Подозреваю, всё это он затеял из-за сокровищ, – подал голос Шлиман.
– Сокровища? – переспросил Василий. – Так разве он не хотел, чтобы их никто не нашёл… или наоборот?
– Ни то и ни другое, – Тристецца с усилием приподнялся. – Конечно, я хотел, чтобы сокровища нашлись. Но найти их должен был я сам!
– Вы знали, где их искать? – хором спросил сразу несколько голосов.
– Догадывался, – Тристецца сдавленно вздохнул. – Вы сами привели меня к нему, синьор Шлиман. Такой опытный искатель древностей, как вы, просто не мог меня подвести…
– Вы нас всех использовали, – догадалась София.
– В этом не было ничего трудного, – доктор через силу улыбнулся. – Правило старо, как мир – разделяй и властвуй. Я с самого начала знал, что кроме нас, на острове будет ещё одна группа исследователей – прочитал в газетах. И у меня родился этот план. Все мелкие неприятности, которые так серьёзно осложняют жизнь вдали от цивилизации, подстроить было проще пареной репы. Откровенно говоря, – он изобразил ещё одну малоприятную улыбку, – это меня даже забавляло.
– Я бы тоже позабавился, если бы вы грохнулись в море с верёвкой на ногах, – съязвил Антуан. – Значит, искупался я тоже по вашей милости?
– Я весьма недурно стреляю из сарбакана, – не без самодовольства пояснил Тристецца. – Если бы вы были чуточку понаблюдательнее, то заметили бы, что моя подзорная труба не совсем подзорная. Мне оставалось только подобрать дротик нужной формы.
– Но когда же вы успели разорить свою палатку? – воскликнула Лаура. – Ведь мы всё время были вместе…
– Вы сами говорили, что доктор был в палатке до того, как Адельмонте позвал вас всех фотографировать скалу, – напомнил Шлиман, – но не видели и не слышали, чем он там занимался. А вы в это время тихо и методично переворачивали здесь всё с ног на голову, не так ли, доктор?
– А я думал, что слухи о вашей проницательности сильно приукрашены, – процедил раненый.
– Хороший археолог всегда в какой-то степени детектив, – пожал плечами Шлиман. – Единственное, чего я пока не могу понять – каким образом вы планировали заполучить сокровище? Ведь, чтобы не возбуждать подозрений, вам бы пришлось уехать со всеми нами на фелюге.
– Нет уж, увольте, – Адельмонте, и без того побелевший до угрожающего оттенка, резко повернулся и вышел из палатки.
– Да так же, как это собирались сделать вы, господин копатель, – словно не замечая его ухода, ответил Тристецца. – Вы нашли скалу, слово в слово следуя книге – оставалось её взорвать. А на этот счёт я принял все меры. В Ливорно я заранее нанял другое судно и погрузил на него запас взрывчатки. Так что при первой возможности я вернулся бы на остров, освободил вход в пещеру – и сокровища бы стали моими!
Шлиман загадочно усмехнулся и поманил к себе Софию и Василия:
– Не хотелось бы его разочаровывать, но вряд ли он бы нашёл, что искал. Но не будем об этом. Грешно всё-таки издеваться над пострадавшим.
Проводив глазами силуэт «Ночного беглеца», Шлиман повернулся к Адельмонте:
– Вы остаётесь?
– Да, – сдержанно ответил натуралист, – хотя, конечно, желаемого мне уже не добиться. Впрочем, нет худа без добра. Я передал капитану письмо, и мои ассистенты в Ливорно пришлют мне новые приборы и инструменты для препарирования. Было бы неплохо увезти хоть несколько экземпляров для зоологического музея.
– Желаю вам удачи, – Шлиман протянул ему руку.
– А я вам, – Адельмонте ответил крепким и уверенным пожатием. – Что бы я ни думал, но я был неправ, когда мечтал о вашем провале. В конце концов, мы в чём-то тоже коллеги.
– Генрих! – на берег спустилась София. – Мы нашли на карте удобную тропинку, по которой можно обогнуть круглую скалу. Идём же!
– Ваше пожелание уже сбывается, – Шлиман поклонился итальянцу и направился к своему лагерю.
– Вот здесь мы спустимся, – Антуан показал рукой вниз, в сторону расщелины между двумя скалами, – пройдём немного назад и вуаля! Можем начинать поиски знаков.
– А по-моему, мы их уже отыскали, – Шлиман остановился. – Вы помните, в какую сторону падала тень от камня вчера вечером?
– В сторону лагеря, – тут же откликнулся Василий.
– А сейчас, утром, она падает в ту сторону, где София вчера нашла зарубку на тропинке. Мне кажется, это не случайно.
– Но тень же круглая, – в недоумении возразила молодая женщина, – как она может на что-то указывать?
– Вот сейчас и посмотрим, – сказал Шлиман и первым начал спускаться вниз по крутому склону.
Вскоре они снова оказались на знакомой тропинке, с той лишь разницей, что круглый камень оказался по другую сторону и теперь заслонял от них солнце.
– Вот и мой знак! – обрадовано сообщила София и, подняв голову, добавила: – В самом деле, милый, а ведь ты прав. Эта тень как будто рисует на скале круг… или вход?
– Сейчас проверим, – Шлиман взял кирку и ударил по краю тёмного контура. От скалы откололся большой кусок чего-то похожего на штукатурку; под ним открылась грубая кладка из валунов разного размера. Выворотив один камень, Шлиман заглянул внутрь и взволнованно объявил:
– Друзья, там пещера!
Василий и Антуан тоже схватились за кирки. Втроём они меньше чем за час расчистили круглый проход чуть ниже человеческого роста. Шлиман взял у жены фонарь и, затаив дыхание, шагнул в проём.
Пещера оказалась узкой и довольно извилистой. Пол пошёл под уклон, а вскоре исследователь почувствовал под ногами грубо вырубленные ступени.
– Вторая пещера, самый дальний угол, – пробормотал он про себя строки Дюма, – надо полагать, по этой лестнице я перешёл как раз из первой пещеры во вторую.
И действительно, потолок стал намного ниже – пришлось даже пригнуться, хотя воздух здесь был сухой и совсем не спёртый. Шлиман посветил вперёд и увидел в углу какую-то тёмную массу, тускло блеснувшую в свете фонаря. Это был сундук, вернее, огромный каменный ларь с медными петлями на крышке и четырьмя углублениями по углам, вероятно, предназначенным для факелов.
– О-о! – выдохнул сзади Антуан, уже державший кирку наготове, а Василий тем временем помогал Софии спуститься по ступеням.
Насквозь проржавевший замок поддался без труда, и, подсунув под крышку черенок лопаты, трое мужчин дружно навалились на него. Крышка сползла, и луч фонаря в руках у Софии осветил груду каких-то свёртков.
– А где же… сокровища? – озвучил всеобщее замешательство Василий.
– Наверное, в этих мешках, – с надеждой предположил Антуан. – Давайте скорее, патрон!
Шлиман распустил тесёмки кожаного мешка и извлёк из него предмет, похожий на большую шкатулку. Но это оказалась книга. Тяжёлая пергаментная книга в деревянном переплёте с золотыми уголками, украшенными замысловатой чеканкой.
– Бог мой, – прошептала София, – вот это находка… Ведь им, наверное, лет пятьсот, а может, и больше… Откуда только такое чудо здесь взялось?
– Не думаю, что пираты так любили книги, – попытался сострить Антуан.
– Скорее всего, их зарыли не пираты, – ответил Шлиман. – Много веков назад на этом острове был монастырь. А это, похоже, монастырская библиотека. Возможно, уже в новое время какой-нибудь священник или просто человек, знающий толк в книгах, спрятал их здесь, постаравшись их защитить от сырости и плесени. – Он осторожно положил книгу на край сундука и откинул тяжёлый переплёт. – Да здесь рисунки! И какие яркие…
– Генрих Эрнестович! – просиял Василий. – Да ведь тут та самая птичка нарисована, что я сегодня в лагере видел!
– Похоже, – решил археолог, – эта книга и Адельмонте пригодится. Ну что ж – надо перенести наши трофеи наверх, только осторожно. Я не раз слышал, что старинный пергамент портится при резкой смене климата. А вообще, друзья мои, – он присел на край сундука, – не удивительно ли? Мы следовали книге, а в результате книги же и нашли!
– Главное, что это были не романы Дюма, – подмигнул Антуан. – Интересно, а если бы мы закопали здесь наши любимые книги, а лет через двести их кто-нибудь нашёл?..
– Ну уж нет! – решительно сказал Шлиман, вставая. – Дюма не для того, чтобы его закапывали, а чтобы его читали! Я уж не говорю о Гомере!
– Я так и знала, что ты о нём не забудешь, – заметила София, прижимаясь щекой к его плечу.