Глава 3
ПРОКЛЯТИЕ РОДА ГЕННИНГОВ
читать дальшеГостиная нашлась через две двери от комнаты Брандтнера. Когда Алекс в сопровождении Рекса вошёл в комнату, Бёк был уже там и оживлённо беседовал с Геннингом и двумя молодыми женщинами. Одна из них, тонкая и рыжеволосая, в простеньком бело-голубом платье, держалась с неловкостью человека, попавшего не в свой круг, и почти не участвовала в беседе.
На вторую же Алекс против воли засмотрелся. Он сразу понял, что это и есть невеста Геннинга и, нужно сказать, она его слегка удивила. Скорее уж он ожидал увидеть рядом с Андреасом какую-нибудь избалованную и бесцеремонную особу и подумал, что был несправедлив к хозяину дома. Будущая фрау Геннинг была высокой, смугловатой, с плавными чертами лица и по-матерински мягким взглядом чуть раскосых карих глаз. Её жёлтое вечернее платье очень шло к каштановым, с медным отливом волосам, уложенным в высокую причёску.
— О! — провозгласил Андреас, услышав цоканье когтей по паркету. — А вот и вы. Дамы, позвольте представить вам Алекса Брандтнера. Друг моего друга, так сказать. Алекс, познакомьтесь — моя невеста Эвелина Шефтнер.
— Рада знакомству, — Эвелина протянула руку. Голос у неё оказался грудной, несколько монотонный, но очень приятный.
— А это Габриэла Шурих, — представил Геннинг вторую девушку. — Можно просто Габи.
Рыжая Габи смущённо улыбнулась и присела на корточки, чтобы погладить Рекса.
— Ты забыл его представить, — усмехнулся Бёк. — Впрочем, Рекс обычно сам за себя говорит. Смотрите, Габи, он у нас мелкий воришка.
— Габи сиделка, — вскользь пояснил Геннинг. — Она ухаживала за моей бабушкой.
Алексу почудилось в его словах какое-то высокомерное снисхождение. Он поморщился, но промолчал.
— Вы работаете в больнице? — спросил он у Габи.
— Что вы, — ответила девушка с той же смущённой улыбкой. — Я пока надеюсь скопить денег на учёбу. Сейчас ведь всё так дорого…
— Что мы всё о такой ерунде, — прервал Геннинг. — Не знаю, как вы, а я умираю с голоду.
— В таком случае я так уже умер, — живо подхватил Бёк. — Не хочу показаться назойливым, но кто-то тут говорил об аперитивах…
В коридоре послышались чьи-то быстрые шаги.
— Я не опоздал? — на пороге гостиной, распахнув дверь, показался молодой мужчина лет под тридцать, с тёмными вьющимися волосами и улыбчивым лицом. На нём был жилет без пиджака, а рукава рубашки засучены до локтей, как будто он только что встал из-за бумажной работы в душном кабинете.
— На этот раз можешь расслабиться, — засмеялся Геннинг, — Вальди опять где-то застрял. Знакомьтесь: Алекс Брандтнер, Кристиан Бёк — Роберт Шефтнер, брат Эвелины. Можно просто Робин.
Алекс перевёл взгляд с Роберта на Эвелину и подумал, что редко видел такое несходство между братом и сестрой. На первый взгляд они, конечно, были похожи — оба темноволосые, круглолицые и кареглазые, — но в Робине чувствовалось какое-то постоянное беспокойство, какой-то огонёк, в то время как в его сестре всё было плавно и невозмутимо.
— Так как насчёт аперитивов? — напомнил Андреас и пояснил: — Коктейли в нашей компании смешивает Робин и только он. Это традиция.
Робин поправил рукава рубашки и прошествовал к столику на колёсиках, предусмотрительно поставленному возле камина и уставленному батареей разноцветных бутылок.
— Кому что? — по-хозяйски спросил он.
— Гостям — твоё фирменное мохито! — распорядился Андреас. — Я вам гарантирую, это что-то незабываемое. Ну… а я, как обычно — виски с колой.
— Ты ничуть не изменился, — улыбаясь до ушей, съехидничал Бёк. — Помнится, первый раз ты попробовал это дело в школе, и на следующий день тебя выгнали с урока.
— А не ты ли на меня настучал? — парировал Геннинг.
— А мне просто колы, хорошо? — попросила Эвелина, словно желая сменить тему.
— Мне тоже, — сказала Габи.
— Будет сделано, — Робин взял в каждую руку по бутылке и принялся священнодействовать. Через минуту он уже протягивал Алексу и Бёку по бокалу.
Коктейль в самом деле удался на славу и заинтересовал даже Рекса, который, впрочем, быстро уловил запах алкоголя и с этой минуты потерял интерес к разноцветным бокальчикам.
— Робин зарывает свой талант в землю! — объявил Андреас, смакуя любимый коктейль, сдобренный изрядным количеством льда. — Я бы на его месте открыл собственный бар и грёб деньги лопатой, а он горбатится в какой-то авиакомпании.
— Боже упаси, — засмеялся Робин. — Если бы я открыл своё заведение, все бармены в Вене лишились бы клиентов и через полгода единодушно оторвали бы мне голову.
— Какие ужасы вы говорите, — подняла брови Габи.
— А я вот оторву голову Вальди, если он сию минуту не появится, — пообещал Андреас. — Можно подумать, у него снова сверхурочные!
— Сдаётся мне, он так и думает, — вздохнул Робин, налив под конец и себе бокал виски с содовой.
— Вы уже здесь?
В дверях стоял невысокий худощавый блондин в квадратных очках. Вид у него был усталый и нездоровый, и ему не шёл на пользу строгий чёрный костюм, да ещё с галстуком. Цвет его глаз трудно было разглядеть из-за толстых линз.
— Я бы сказал, это ты уже здесь, — проворчал Геннинг, поднимаясь с кресла. — Мы здесь спиваемся на голодный желудок, а ты где изволишь пропадать?
— Я звонил по поводу поставок, — невозмутимо ответил тот. — Они хотят перенести срок.
— А они, вообще-то, в курсе, что у меня отпуск?! — надулся Геннинг. — Знаешь что, если не умеешь отдыхать, не порть уик-энд приличным людям! Тьфу, пропасть, — спохватился он, — я же вас не представил. Алекс Брандтнер, Кристиан Бёк. А это и есть психованный трудоголик Вальди, то есть мой заместитель — Вальдемар Килиан.
— Очень приятно, — любезно сказал Килиан, пропустив мимо ушей свою нелестную характеристику.
— А теперь со спокойной совестью можно сесть за ужин, — Геннинг потёр руки и, распахнув широкую боковую дверь, проорал: — Зегель! Подавайте к столу!
Сам он тут же подал руку Эвелине, Робин подошёл к Габи. Вся компания, не исключая и Рекса, прошла через двери в обширную столовую.
После гостиной, где горела огромная, хотя и несколько аляповатая хрустальная люстра, столовая удивила Алекса своим полумраком. Эту комнату, похоже, почти не переделывали. Свет шёл от трёх больших, искусной работы подсвечников, стоявших на накрытом столе. И надо сказать, при таком освещении Алексу ещё больше понравились и высокие окна, и белые лепные украшения под потолком, и старинная, явно не фабричная мебель. На буфете, правда, стояла единственная электрическая лампа с красным абажуром.
Кристиану же первым делом бросилось в глаза одно из окон, выходивших, как и на всём первом этаже, на террасу. Это было даже не окно, а витраж, хотя в полумраке трудно было разглядеть, что же он изображает — разве что высокую зелёную фигуру в центре. Однако почему-то при её виде Бёк почувствовал себя не в своей тарелке.
Гости расселись за столом. Как назло, Кристиана усадили прямо против витража. Алекс же оказался напротив Габи, которую это соседство явно смутило.
Геннинг прямо-таки упивался ролью хозяина.
— Какого вам вина — красного, белого? — спрашивал он. — Зегель, положите гостям пражского салата!
— Спасибо, я возьму ветчины, — Алекс уже почувствовал, как в руку ему выжидающе тычется мокрый нос Рекса. Розовые ломтики один за другим начали переправляться под стол.
— Смотрите не увлекайтесь, — весело посоветовал Робин, заметив, как быстро пустеет блюдо с правого края, — сейчас будет паприкаш. Только поосторожнее, а то с красным перцем шутки плохи.
— Слушай, Андреас, — спросил Кристиан, когда Зегель внёс горячее и рты с тарелками на время освободились, — что там на этом витраже нарисовано? А то очень уж похоже на ту чертовщину, которую мы видели сегодня с Алексом…
Габи охнула и уронила вилку на колени.
— А что вы такое видели? — удивился Геннинг. — И где?
— Да в холмах, по пути сюда, — объяснил Бёк. — Странный такой тип в зелёном плаще и шляпе, будто бы из кино прибежал.
— Да ещё при ружье, — подхватил Алекс. — А пока мы тормозили, его как корова языком слизнула.
— Господи, это же он! — пискнула Габи.
— Кто — он? — не понял Кристиан.
— Да наше фамильное привидение, Зелёный Охотник, — нарочито небрежно пояснил Андреас. — Я думал, в него уж верить перестали…
— Положим, мы и не начинали, — вставил Алекс. — Послушай, Андреас, ты не знаешь, откуда он вообще взялся?
— Не надо, пожалуйста, — Эвелина умоляюще поглядела на жениха.
— Успокойся, — Андреас погладил её по руке, — это ненадолго. В конце концов, гости попросили… Ну так вот, это наша семейная легенда. Было это в тыща семьсот… точно не помню, но после какой-то войны, лет двести назад. Дом тогда принадлежал Арнольду Геннингу, моему пра-пра-сколько-то-там прадедушке. Однажды в большой церковный праздник он поехал на охоту с сыновьями — как раз в те холмы, где вы сегодня проезжали. Так вот, Арнольд обогнал своих спутников и умчался далеко вперёд, и вдруг ему преградил дорогу человек огромного роста, с ног до головы в зелёной одежде и с зелёным ружьём через плечо.
«Как ты смеешь, нечестивец, — спросил он громовым голосом, — лишать жизни живые существа в святой день?»
«А ты мне не указ! — ответил ему мой предок. — Убирайся с дороги!»
И он стегнул своего коня, чтобы ехать дальше. Но тут Зелёный Охотник сорвал с плеча ружьё и выстрелил. Из дула вырвался огненный шар, и от Арнольда Геннинга в секунду осталась лишь кучка пепла. Тут подоспели трое его сыновей. Один из них попытался выстрелить в призрак, но пуля пролетела сквозь него, а сам молодой Геннинг упал замертво. С тех пор говорят, что Зелёный Охотник преследует нашу семью, когда кто-нибудь из неё свернёт с пути истинного.
— Ну и дела, — пробормотал Кристиан. — И что же мы тогда, получается, видели?
— Наука допускает существование коллективных галлюцинаций, — серьёзно заметил Килиан.
— Для этого наши друзья должны были знать легенду, — возразил Шефтнер. — Наверное, какой-нибудь псих обзавёлся маскарадным костюмом и пугает туристов.
— И всё-таки здесь случались странные вещи, — настаивал Геннинг. — Лет через пятьдесят после смерти Арнольда — я слышал от бабушки — кредиторы Геннинга чуть не захапали всё имение, но что-то их так напугало, что они убрались несолоно хлебавши. Так что легенда легендой, а места у нас очень непростые.
— Андреас, — Эвелина вздохнула. — Я же просила.
— Слово будущей хозяйки дома — закон! — объявил Геннинг. — Может быть, Кристиан расскажет что-нибудь из жизни криминальной полиции?
Пока Кристиан с воодушевлением повествовал о деле кукольного маньяка, Брандтнер наблюдал за Габи. Уголовная история оставила её равнодушной, а вот рассказ Геннинга, чувствовал Алекс, напугал по-настоящему.