А я куплю себе собачку, И поведу её на поводочке, И поведу её на поводочке, Собачку. Она укусит Генри в носик, Она укусит Генри прямо в носик, Она укусит Генри прямо в носик, Собачка.
Тёзка, что я изловил сачком в блоге одной истеричной леди... Ну да, той самой, которой Платон друг, а истина в вине. Мало того, что она чёрным по белому ненавидит одного беднягу епископа. Она всем собратьям предлагает ненавидеть твою маму и презирать тебя. Размахалась. Высоко - не доплюнет. С одной стороны, тянет их насаживать на булавку и рассматривать под лупой, а с другой - тронуть и то противно.
Пожалуй, с разрешения Лоттика этим стоит украсить мой дневник:
Коста-Рика, 1901 г.
Недавно знакомый прислал мне с оказией новую книгу "Собака Баскервилей". По слухам, книга до того потрясла весь читающий Лондон, что даже молчуны в клубе "Диоген", прежде чем открыть её, запасаются валерьянкой. А я читаю - и смеюсь. Господи, до чего же уморительно - после тропического солнца, после тёплого моря, после ананаса прямо с куста - открыть книжку и вдруг узнать, что ты, оказывается, уже двенадцать лет назад захлебнулся вонючей болотной жижей... О чём вы думали, мистер Ватсон, а? Кем надо быть, чтобы бежать в тумане через непролазную трясину? Не мной - это точно. Ночка, конечно, выдалась ещё та, и пару раз я действительно чуть не провалился, но я-то знал, что путь держу к ближайшей станции. Как только снаружи захлопали выстрелы, я прихватил из сарая коробку с деньгами и патронами и дал дёру. Башмак, кстати, я потерял ещё в тот раз, когда по ошибке натравил собаку на Селдена. Нужды в нём больше не было - дом и без того насквозь пропах сэром Генри. С неизведанными тайнами английской природы после этого пришлось проститься. Помотался, конечно, по свету, пока ноги сами не понесли меня к пароходу до Коста-Рики. И чего я боялся туда возвращаться? После недавней инфляции та скромная сумма, которую я когда-то... ну, взял напрокат - побаловать Бэрил, вообще оказалась микроскопической, да и сроки давности уже истекли. Как только я обустроился на новом месте, сразу же засыпал Лору письмами. Поначалу она выбрасывала их в камин, не читая. Но потом я вдруг получил от неё краткую машинописную строчку: "Джек, забери меня отсюда". Кто скажет, что я оставался дома хоть одну лишнюю минуту, пусть сам прыгает в Гримпенскую трясину. Да разве я держал на неё обиду? Лора всё-таки молодчина, не сказала Шерлоку Холмсу самого главного - о пуленепробиваемом жилете, раскрашенном фосфором, который я каждый раз надевал на собаку. И о том, как мы вместе учили её "умирать". От Лоры я узнал, что сэр Генри забрал Бэрил и переехал с ней в Лондон, оставив фамильный замок стареть за компанию с Бэрриморами. Вот уж кто точно не будет по мне скучать. Даже мою коллекцию бабочек она пожертвовала музею. Нашему сыну Хью уже десять лет, у него мои волосы, Лорины веснушки и пытливые глаза дедушки Френкленда. Бабочек он любит не меньше меня - мы вместе ходим в экспедиции, собираем новую коллекцию. Началась она неожиданно - перед самым отъездом из Гримпена я поймал-таки циклопидеса и торжественно увёз домой в стеклянной банке. Да, а какой же я Баскервиль без собаки? Вот она, лежит у моих ног. Она, конечно, уже состарилась и вряд ли догонит сэра Генри (хотя и он, по слухам, постарел и растолстел). Не знаю, кто из нас больше скучал друг без друга. Целый день я разыскивал её по всему болоту, прицепив накладную бороду. Зато теперь гримпенский фольклор обогатился новой легендой о призраке каторжника Селдена, который таскает саму собаку Баскервилей за ошейник. Между прочим, уж кто-то, а собака отлично знает, куда подевался художник по фамилии Лайонс, который приехал на болота, узнав, что Лора подаёт на развод... Её младший внук не расстаётся с Хью. Он такой же большой и зубастый, как его знаменитая бабушка, только что не светится в темноте. Солнце садится за пальмами. Скоро Лора накроет ужин на веранде и позовёт нас к столу. Она отлично готовит. Но вот вечерний кофе варю только я. Только я. Это наша семейная традиция. Я закрываю книжку, глажу собаку по поседевшей морде и смеюсь. Чёрт возьми, разве это не счастье? И подумать только - всё это только благодаря тому, что вся читающая Англия верит, будто я все эти двенадцать лет покоюсь на дне Гримпенской трясины...
Ты всё нюхала боты боты пахли Канадой знала все мои свисты шевелила ушами исчезала мгновенно не сидела в засаде никогда не сопела когда надо выть
Мы скрывались в болотах равнодушной трясины по предательским кочкам нарезали круги ты любила холодный обжигающий ветер и легонько касалась горячей руки
А потом была полночь мы прощались и знали мы с тобой одной крови баскервильских кровей твой светящийся облик и надёжные зубы ты была моей тайной коллегой моей
Опасное это состояние, когда писать совершенно не о чем. Вся энергия испаряется в цветные сны. Что я забыл в "Сент-Оливере", если вторую ночь он мне снится?
Да, господа. Я злыдень. Убийца своего дяди, палач циклопидесов, похититель ботинок и Джек-Потрошитель божьих коровок. Но со мной можно обращаться по-хомосапиенсовски? Ведь можно. А не предлагать сотрудничество под видом бытовой зависти и ехидства. Я на такие булавки со времён знакомства с Холмсом не ловлюсь. Аста ла виста, как говорили в моей любимой Коста-Рике.
@музыка:
Собака ворчит и терзает конверт из-под обидного письма
Химией я, конечно, никогда не увлекался, на то есть Холмс. Но всё равно: тёзка, не забудь на грядущий Женский день подарить маме вот эту штучку: http://play.yandex.ru/play.xml?game_id=87
У тёзки Винтера сегодня профессиональный праздник. Мы с собакой приглашены в Миднайт-мэнор. Я посовещался с Лорой и Лоттиком. Дамы единодушны: на праздничном столе должно стоять всё коричневое и сыпучее. Поэтому пьём молотый кофе и едим Лоттиковы булочки с корицей. Снимок предоставлю с пылу с жару. Если Собака не ухватит булку прямо со стола.
Вот здесь первый кусочек моих мемуаров. По совету Лоттика я выбрал... более беллетризированную форму.
- Джеки! Марш домой! Миссис Баскервиль сдвинула на затылок шляпку и намётанным глазом окинула территорию между садом и пальмовой рощей. Интуиция не подвела её: в зарослях у опушки мелькнули серая курточка и льняные вихры. И то и другое на жарком тропическом солнце выгорело почти до неузнаваемости. - Вот ты где, паршивец! Раздвигая кусты, миссис Баскервиль двинулась напролом, как уменьшенная копия носорога к водопою. Преодолев последний барьер в виде немилосердно колючей ветки (ох, не порвать бы юбку!), она, наконец, получила возможность увидеть своё белобрысое чадо, сидевшее на траве с зелёным сачком в руках. Миссис Баскервиль произвела беглый досмотр. Ну так и есть - на штанишках, на которые она убила весь вчерашний вечер, появилась свежая дыра. - Опять штаны порвал?! - Мам... Ты её спугнула... Будущие гениальные энтомологи не плачут. Особенно если им уже целых двенадцать лет. Но когда бабочка, за которой ты гонялся всё утро и весь день, в самый последний момент улетела, никому не запрещается прийти в отчаяние. - Наказание с твоими бабочками! - миссис Баскервиль возвела очи горе. Что и говорить, последнее увлечение сына попортило ей немало крови. Джеки купался в море до посинения, бил стёкла, попадался на краже бананов с чужой плантации - это ещё было понятно. Но угораздило же отца подарить ребёнку на рождество сачок для бабочек! С тех пор Джеки, похоже, успел забыть, что у него где-то есть дом. "Непременно поговорю с Роджером! - решила миссис Баскервиль. - Пусть сам воспитывает". - А ну пошёл домой! - строго сказала она. - Вот скажу отцу, он тебе задаст. Джеки тяжко вздохнул. Ну почему взрослые не понимают очевидных вещей? Ведь бабочка не станет дожидаться, пока он наденет целые штаны, поужинает и выслушает нотацию от отца. А бабочка была красивая. Лимонно-жёлтая с пятнышками на крыльях...
Если они думают, распространяя слухи об Alter Ego, сжить со свету заодно и меня, то жестоко ошибаются. Если это не входит в их планы - тем более. Собаки на них нет.