Моё непростительно долгое отсутствие не осталось незамеченным. Особенно переживали выпульки: неужели всё сорвётся? Будем сэра пугать или нет? Маленькие цапельки так разволновались, что все повылезли из камышей меня встречать. И даже пели: весь обратный путь вдоль камышей меня сопровождало их скрипучее "тики-тики". Я успел заснять четырёх или пятерых, и ещё три показались, когда уже села батарейка (что при такой успешной охоте неудивительно). У тростниковых ворот солируют лысушата с их металлическим качельным скрипом. Впору разнообразить привычную поговорку и о восторге - ну, или проспиртованности Генри - выражаться "до лысушачьего визга". Сами они не очень удачно позировали, зато мне показались два камышонка, и один позволил сделать снимок.
Чомгоята, почти по-взрослому порыжевшие, отнеслись к моему возвращению более философски. Скорее всего, они просто ещё не разучили свой июльский танец: две шаги налево, две шаги направо, возьмите с полки рыбку. Инструктором у них нырок, видимо, папа - не путать с мамой: у неё новое поколение горчичных фитюлек. Удачнее всего вышла чомга, которая плавала с подростком по ту сторону тростниковых ворот. Устав мне позировать, пижамкинс нырнул, а взрослая птица ещё покачалась и удалилась в камыши. Но когда я обогнул их и подплыл с другой стороны, она снова меня встретила!
И ещё приятная новость: на малиновом берегу созрела малина, мелкая, но красная и ароматная.