Здесь начинается история о достопамятном курощении сэра Генри Баскервиля силами одного провансальского анатома...
Пост периодически поднимается.
ДИКАЯ ОХОТА В ДЕВОНШИРЕ
А начиналось дело вот как..."Многоуважаемый мсье Стэплтон!
Я искренне надеюсь, что вы простите мне, как собрату по научным изысканиям, не имевшему возможность знать вас лично, небольшую просьбу, исполнение которой совершенно вас не обременит.Дело в том, что в конце месяца в Англию должен приехать мой ученик, видам ди Силва, и я был обязан его встретить, но срочная научная командировка на Гебридские острова полностью изменила мои планы, вот почему я обращаюсь к вам с просьбой приютить его до окончания вакаций, когда я наконец, смогу покинуть угрюмые шотландские острова. Уверен, что вы с ним поладите - месье Танкреди не меньше вас увлечен наукой о живой природе, избрав, правда, несколько иную стезю - но об этом, думаю, куда лучше расскажет он сам, если вы согласитесь принять его. Еще раз искренне прошу простить за столь странную и смелую просьбу, и уверяю, что благодарность моя не будет знать границ.
С уважением,
Анри Мильн-Эдвардс"
Вот каким было письмо, доставленное в Меррипит-Хаус ясным днем в самом начале девонширского августа. Почтальон, получив положенную сумму, удалился, весело насвистывая какой-то народный мотивчик, оставив обитателей дома в раздумьях.
Причина для раздумий, собственно, была вот какая. Хозяин Меррипит-хауса категорически не оставлял надежды регулярно лицезреть себя, любимого, не только по утрам в зеркале, но и на портрете родственника, именуемого для краткости пра-пра-Хьюго. Для осуществления каковой и надлежало захапать под своё крылышко старый добрый Холл. Приезд же нежданного гостя означал для Стэплтона в первую очередь необходимость свернуть планы на неопределённый срок.
С другой стороны... Мистер Джек перечитал письмо. Он знал - Мильн абы за кого ручаться не будет. К тому же заморский гость, по его словам, был увлечён наукой, а это было уже приятно. Нечасто ведь в Дартмуре встретишь образованного человека. Может, удастся отдохнуть душой от черепов доктора Мортимера, криминалистики Холмса и дискуссий о детективном жанре с Ватсоном.
- Что скажешь, Боська? - обратился Стэплтон к своей четвероногой любимице, занявшей позицию под дверью в ожидании прогулки. - Не заскучаешь с двумя любителями живой природы?
Мастифка подняла морду и басовито гавкнула. Воображение живо нарисовало ей сразу две палки, за которыми можно будет побегать по зелёным холмам.
... То, что для любого англичанина - привычная и оттого надоевшая картина, для окситанца было экзотикой, и несчастный возница, наверное, проклял час, когда согласился доставить по указанному адресу замотанного в плед пассажира с тремя увесистыми баулами, с трудом пристроенными на крышу дилижанса - сам же иностранец, презрев дорожные опасности, устроился на облучке, поблескивая странного цвета глазами. Огромный белый пес, бывший его компаньоном, счел почтовую карету недостаточно изысканной и легкой рысцой бежал рядом с лошадьми второй час, пока кучер с тяжкими вздохами отвечал на беспрестанные вопросы француза:
- Это... это болото... и вот это тоже болото... што за руины? А хто их знает, древние наверное. Кельты строили? Может и кельты, я лично не видел, господин хороший... и вон там тоже болото, трясина Гримпенская, только упаси вас Господь туда соваться, схарчат за милую душу. Хто схарчит? Да Собака же, нешто вы про Собаку не читали?
- Ррррр-раф, - неожиданно сообщил белый пес иностранца, мол, вот он я, собака.
Дальнейшие расспросы несчастного кучера пришлось отложить, поскольку за очередным поворотом показалось... нет, не очередное болото, а тот самый пункт назначения видама, указанный в плане местности, как "Меррипит-Хаус". Дженнаро поежился под пледом, хотя день стоял безветренный и весьма теплый для Девоншира - а ну как встретит его мистер Степлтон? Конечно, Анри бы не стал вверять жизнь любимого ученика человеку неблагородному, но кто их, этих англичан разберет? Танкреди вздохнул, повторяя про себя самые употребительные фразы на языке Шекспира, когда лошади встали, звякнув сбруей, и их автомедон возблагодарил небо, что доставучий француз наконец-то замолк.
Впрочем, ненадолго, ибо белый борзой пес одним прыжком очутился у калитки и громко, радостно залаял, словно приглашая полюбоваться своим хозяином, который в пледе поверх плотного плаща с пелериной и в светлых брюках со сверкающими когда-то, а ныне изрядно запачканными фирменной торфяной грязью штиблетами, являл собою небезынтересное зрелище.
Дверь не замедлила распахнуться, и на крыльце показалась высокая нарядная брюнетка. Поначалу Дженнаро даже заподозрил в ней соотечественницу, но, приглядевшись, отказался от первоначальной версии - дама скорее была испанкой. "Так он ещё и женат", - разочарованно подумал про себя видам. Присутствие женщины в доме, где занимаются наукой, с точки зрения Дженнаро было равносильно тому, чтобы этот самый дом сразу поджечь со всеми научными экспонатами. Но не успел он приподнять шляпу, как дама вихрем подлетела к калитке и зашептала:
- Уезжайте отсюда, сэр! Немедленно уезжайте в Лондон!
- Куда? - оторопел Танкреди. "Одно из двух, - подумалось ему, - либо Мильн что-то напутал, либо в этом болоте целых два Меррипит-хауса и я попал не туда..."
- Неважно, лишь бы ноги вашей не было на этих болотах! Разве не видите, что я желаю вам добра?
- А, добрый день, мистер Танкреди! - послышалось с другой стороны. К калитке лёгким пружинистым шагом приблизился худощавый блондин в сером костюме. В одной руке у него был зелёный сачок для бабочек, а другой он приветственно помахал в воздухе. А рядом с ним бежал тот - точнее, та, при виде кого у провансальского гостя сразу поднялось настроение, ибо это была собака. Не болонка какая-нибудь, а самый огромный английский мастиф, которого Дженнаро доводилось видеть, бархатно-чёрный, как южная ночь. Вернее, мастифка. Белый Крылат сразу направился к четвероногой хозяйке Меррипит-хауса и обнюхался с ней.
- Танкреди? - растерянно захлопала ресницами очаровательная испанка. - Выходит, опять я...
- Опять ты, Бэрил, обозналась, - еле сдерживая улыбку, закончил за неё ловец бабочек. - Этот джентльмен у нас ничего не наследует, а просто погостит. Ну, с приездом, - он протянул загорелую руку. - Я Джек Стэплтон из Меррипит-хауса. А это моя сестра Бэрил.
"Сестра? - удивленно подумал Танкреди. Темноволосая дама совершенно не походила на своего брата, впрочем, выросший сиротой под дядюшкиным крылом анатом вскоре решил, что узы родственные неисповедимы и находятся вне его компетенции. - Главное, чтобы эта сестра не мешала мирным научным изысканиям, наверное, такой блистательной даме непросто в глуши... и все же, к чему такие, прямо скажем, невежливые призывы убираться? Неужели мой визит в эти стены как-то не понравился ей? А еще эти слова о наследстве - она что, боится что я претендую на их особнячок? Да у меня никогда родственников в Англии не было, не считая учителя!" Впрочем, он спохватился, что разглядывает почтенную леди чересчур долго, и, едва заметно покраснев, перевел взгляд на мистера Стэплтона. Церемонно поклонившись, Дженнаро поспешил представиться.
- Видам ди Силва к вашим услугам, мсье, - от волнения окситанский акцент пробился в его речи сильнее обычного, и тщательно заученный "кокни" пошел прахом. - Я наслышан о вас от профессора Мильн-Эдвардса, который передает коллеге привет и небольшой подарок - в клетчатом бауле находятся коллекции бабочек, которые, возможно, вас заинтересуют... - он не договорил, заметив роскошного мастифа рядом с энтомологом и восхищенно выдохнул:
- Какая красавица! Это... ваша?
Белоснежный Крылат уже вился около антрацитовой красотки, припадая на передние лапы и радостно улыбаясь во всю пасть. За время морского плавания и утомительной дороги среди болот пес изрядно заскучал и был совсем не прочь побегать вместе по вересковым пустошам, в надежде погонять хотя бы кроликов. А вдруг и дичь покрупнее найдется? Алебастрово-белый и угольно-черный псы на сохранившей почти весеннюю свежесть траве казались сошедшими с картины Вернэ или ДеДре - только эти художники умели изображать зверей во всей непринужденной грациозности, так что у анатома не хватило духу призвать разрезвившегося борзого к порядку.
- Моя Боська, - с гордостью ответил Стэплтон. Услышав своё имя, чёрная красавица обрадованно завиляла хвостом. - Мильн не предупреждал, что вы будете с собакой, но, ей-богу, побольше бы таких приятных сюрпризов... Впрочем, вы, наверно, устали с дороги, - он поднял сразу два баула. - Проходите, будьте как дома. Я угощу вас кофе.
- Кофе в нашем доме варит только Джек, - прибавила Бэрил, идя следом.
Из комнаты, которую хозяева отвели Танкреди, открывался вид на болота. Прямо за оградой дома начиналась уходившая далеко к горизонту изумрудно-зелёная равнина с редкими причудливыми на вид холмами и гранитными столбами.
- А это Гримпенская трясина, - поведал Стэплтон, подбросив в жарко пылавший камин ещё дров. Страшное слово "трясина" он произносил с непривычной теплотой, безошибочно позволявшей распознать настоящего энтузиаста природы. - Я вас, конечно, туда не приглашаю - место опасное, дорогу нужно хорошо знать - но, если хотите, после кофе покажу вам, какие здесь водятся удивительные бабочки...
Когда речь зашла о бабочках, Танкреди тут же вспомнил о подарке Мильна и заглянул в свой баул, но рука сама нащупала кое-что, гораздо более уместное для предстоящего файв-о-клока. На свет появилась бутыль французского коньяка. В тёмно-топазовой жидкости под толстым стеклом дрожали и искрились отблески жаркого провансальского солнца.
Стэплтон бережно принял бутылку.
- Я не знаток французских вин, но к такому коньяку и кофе нужен особенный, - заключил он.
- О, приятно встретить родственную душу, - лицо видама озарилось улыбкой. - Я неисправимый собачник, и искренне надеюсь, что месье Крылат вас не обременит, он вежливый и очень воспитанный пес, просто сейчас... немного соскучился после дороги. Она была столь утомительна. Я благодарен вам, - добавил он, проходя в комнату и освобождаясь от пледа и плаща. Под ними оказался строгий черный сюртук, застегнутый на все пуговицы, в вырезе воротника которого виднелся пышный шейный платок. Серебристые локоны небрежно рассыпались по плечам и, кинув на себя быстрый взгляд в зеркало, Дженнаро остался доволен.
- Я впервые в жизни вижу столь обширные болота, - в его голосе скользнуло неприкрытое восхищение. - В наших каменистых горных краях или в Париже о подобном даже не слышали! Признаться, местный возница показался мне человеком излишне склонным к суевериям, но, видимо, простолюдины одинаковы везде! Представляете, он рассказывал, что вот эта самая трясина - место с мистической славой, и здесь обитает огромный хтонический пес, пожирающий людей... прямо готический роман, не находите?
Он устроился на диване, облокотившись на спинку и глядя на хозяев светло-серыми глазами из-под девически длинных ресниц - сейчас Танкреди особенно напоминал девушку, шутки ради переодевшуюся в элегантный мужской костюм. Дом и его хозяева нравились Дженнаро все больше, и сомнения потихоньку рассеивались; перспектива провести здесь остаток лета представлялась заманчивой. "Все же учитель знал, что советовать, - подумал видам и оперся подбородком на пальцы. - Тем более, болота..." Невиданное чудо природы взяло душу окситанца в плен.
- Пожалуй, от особенного кофе я не откажусь, - проговорил он.
Меньше чем через час гость и хозяева разместились за круглым столом в гостиной. Заходящее солнце золотило облака над болотами, по холмам уже пролегли причудливые сизые тени. В камине потрескивали дрова. В приоткрытое окно доносился звонкий лай - похоже, Боська с Крылатом успели окончательно подружиться и гонялись друг за другом по двору, как щенята.
Кофе, крепкий и дымящийся, удался на славу. А уж с капелькой коньяка... Тонкий аромат заполнял собой всю комнату и располагал к неспешной беседе.
- Так что же насчёт легенд, которые ходят на ваших болотах? - Танкреди вернулся к разговору, начатому ещё до застолья.
Стэплтон при слове "ходят" еле заметно улыбнулся.
- Да, у наших болот весьма своеобразная репутация, - кивнул он. - Видимо, ваш кучер имел в виду легенду о Собаке Баскервилей... Род Баскервилей уже пять веков владеет землями на здешних вересковых пустошах. Наверняка вы видели по дороге замок с двумя башнями - это и есть их родовое гнездо Баскервиль-Холл.
- А эта Собака - я не ошибусь, если предположу, что это что-то вроде фамильного привидения?
- Не ошибётесь. Это проклятье довлеет над Баскервилями больше двухсот лет. Как гласит легенда, во времена Кромвеля поместьем владел сэр Хьюго Баскервиль...
Бэрил неожиданно вздрогнула и уронила серебряную ложечку на ковёр.
- Не обращайте внимания, мистер ди Силва, - она виновато улыбнулась. - Просто я верю в это предание, и когда Джек рассказывает его, мне часто становится не по себе...
"Женщины... что с них взять. В наш век торжества паровой энергии и научных открытий они все так же влюблены в романтические предания, доставшиеся в наследство от минувшей эпохи, - потягивая кофе маленькими глотками и куря сигару, думал видам с беззлобной улыбкой. - Призраки, фамильные проклятья, окровавленные портреты - все это, конечно, великолепно смотрится на полотнах мастеров вроде Фюзели или в книгах миссис Радклифф, но увы, в реальности нет места чудесам". Впрочем, вслух он этого не говорил - зачем лишать мисс Стэплтон очаровательной, пусть и немного страшноватой сказки? Дженнаро откусил кусочек бисквита и, прожевав, ответил:
- Вы, наверное, настоящий поэт, мистер Стэплтон! Отчего-то сразу приходит на ум начало поэмы вашего соотечественника "Кристабель", помните эти строки?
Sir Leoline, the Baron rich,
Hath a toothless mastiff bitch ;
From her kennel beneath the rock.
She maketh answer to the clock... - процитировал он. - Интересно, Ваша Боська тоже чувствует присутствие демонического зверя? А что касается Баскервилль-Холла - да, он произвел на меня впечатление величавой мрачностью, хотя наш фамильный Петро ди Лобо будет постарше. Наверное, это судьба всех старинных замков - они просто обязаны обзавестись собственной легендой, и чем дальше от столиц с их скептицизмом, тем больше люди верят, и тем правдивее становятся сами предания... парижанин или лондонец только рассмеется при упоминании Собаки или нашего Всадника, но здесь, где земля словно дышит незапамятной древностью, пожалуй, стоит остеречься прогулок под луною! - с улыбкой закончил он. - Кофе просто восхитителен, мсье - даже в "Гран-Вефур" мне не случалось пробовать подобного!
- Вы мне льстите, - Стэплтон улыбнулся, закуривая сигару. Улыбка, казалось, ни на минуту не покидала его серых, с лукавым прищуром глаз. - До Кольриджа и Шелли мне как до звёзд. Кстати, откуда вы так хорошо знаете английскую поэзию?
- Я с детства был окружён книгами, - объяснил видам. - И всё же, как по-вашему, это действительно нечто большее, чем просто страшная сказка у горящего камина?..
Энтомолог ответил не сразу.
- Болота вообще - таинственное место, - задумчиво произнёс он. - Я, конечно, на своём опыте не раз убеждался, что люди во много раз преувеличивают свойственный им зловещий ореол - и сами только делают себе хуже. Неопытный путник, оказавшись в болоте, порой на пустом месте буквально парализует себя страхом. И всё же... всё же я не удивлюсь, если Гримпенская трясина и впрямь хранит какие-то тайны, проникнуть в суть которых мне пока не под силу.
- Вы ещё не слышали воя Собаки? - вставила Бэрил. - Он наводит ужас на всю округу.
- Ну, сестрёнка, я же говорил тебе, что на болотах можно услышать самые разные звуки? - успокоил её натуралист. - Например, крик белой выпи можно спутать с голосом собаки. Это птица очень редкая и осторожная, но здесь её вполне можно встретить. Мистер ди Силва, а у вас во Франции выпи водятся?
- Болота мне всегда представлялись местом мистическим, - проговорил Дженнаро. - В горах, по крайней мере, земля под ногами тверда и опасность может грозить сверху, открыто. Да и наши кони отлично чуют неверные камешки и всегда найдут надежную тропу, а здесь действительно, недолго заблудиться, и совершить одну -единственную ошибку, которая окажется роковой, особенно в сумерках. А уж если еще и поверить в молчаливое присутствие свирепого хищника, недолго и голову потерять, со страха! Кстати, - анатом оживился, - на днях мне должны привести со станции моего коня; здешние пустоши удивительно располагают к неспешным верховым прогулкам, и я надеюсь, друзья мои, что смогу рассчитывать на вашу компанию!
- У нас чаще встретишь цаплю или крачку, - ответил Танкреди. - А на островах гнездятся кочурки, крики которых напоминают плач новорожденных, так что в способность птиц пугать впечатлительных людей я охотно верю - наши рыбаки полагают, что это стенают неупокоенные души. Так что, если легенда здешних мест нашла себе рациональное объяснение подобного рода, я совершенно не удивлен! - он откинулся , довольно сощурившись и глядя на гравюры поверх головы Стэплтона. На душе стало удивительно легко и славно - недавние треволнения по поводу незнакомых хозяев Меррипит-Хауса представлялись пустым страхом, по телу разливалось приятное тепло, и даже таинственная Собака совершенно не страшила. Впрочем, подумав о Собаке, видам вернулся мыслями к готическому манору Баскервилей и, помедлив немного, спросил: - А вы знакомы с владельцем Холла? Если вера в фамильное проклятие рода настолько крепка, неужели он не боится жить в этих местах? Я бы на его месте отправился бы куда-нибудь в Вест-Индию или на мыс Доброй Надежды - там-то девонширскому призраку делать нечего! - анатом мелодично рассмеялся.
- О, вы плохо знаете сэра Генри Баскервиля, - энтомолог стряхнул пепел с сигары. - Он полжизни провёл в Канаде и упрям, как медведь гризли! Если уж он принял решение поселиться именно здесь, уверяю вас - уехать его не заставит даже фамильное предание. Правда, Бэрил? - он подмигнул сестре, словно о чём-то ей напоминая. - Помнишь, как ты пыталась остеречь его от злой судьбы... зато теперь не скучаешь?
Бэрил опустила глаза - похоже, что напоминание произвело на неё в некотором роде обратный эффект.
- А вот покойный сэр Чарльз - тот слепо верил в легенду и с наступлением темноты носа не показывал за ворота замка, - продолжал Стэплтон. - Многие говорят, что его погубил злой рок, ну, а я считаю, что излишние суеверия... Впрочем, давайте лучше сменим тему. Вот вы говорили о лошадях. В таком случае вам непременно стоит познакомиться с сэром Генри - он заядлый любитель верховых прогулок. В отличие, признаюсь, от меня. Когда-то в Вест-Индии мне случалось ездить верхом, но теперь, боюсь, я смогу разве что вспомнить, что на лошадь не садятся лицом к хвосту, - со смехом признался он. - С моей профессией куда больше привыкаешь полагаться на свои ноги - я ведь исходил всю округу вдоль и поперёк. А попробовал бы я ловить бабочек с седла!.. Вот была бы забавная картина! Со стороны это больше походило бы на рубку лозы.
Канада, как и Северо-Американские Соединенные Штаты, находились в представлении Дженнаро где-то между Антарктидой и краем света, поэтому он лишь удивленно приподнял брови. "А ведь, если этот родовитый наследничек захочет познакомиться, ничего не поделаешь... - с грустью подумал он, покидать Меррипит-Хаус совершенно не хотелось, тем более после рекомендации, данной Стэплтоном новому хозяину Баскервиль-Холла, и воображение нарисовало типичного краснолицего сквайра, поклонника парфорсных охот и хереса по вечерам. - Ничего, думаю, пара рассказов об интересных вскрытиях вполне насытят его любопытство". Улыбнувшись, он кивнул:
- Так вот где вы получили свой загар, мсье - а я-то гадал... наверное, после тамошнего буйства природы Девоншир должен казаться ... удивительно тусклым? Одни орхидеи и пассифлоры чего стоят, бьюсь об заклад, в наши оранжереи не попадает и тысячная доля той роскоши, что щедро отдана Творцом в тропические края, не так ли? Иногда мне хотелось побывать где-нибудь на Мартинике или Сент-Винсент, но стоит подумать о множестве лихорадок и изнуряющем климате, и милее Прованса ничего не найти... Однако, боюсь, я утомил очаровательную мадмуазель? - с беспокойством осведомился Танкреди. Его немало заинтересовала смерть сэра Чарльза, в двух словах обрисованная энтомологом, и анатом решил непременно поговорить об этом с хозяином дома подробнее при первой же возможности остаться наедине.
- Да, - нашёлся тактичный Стэплтон, - я же обещал показать вам коллекцию бабочек... Идёмте в мой кабинет.
Небольшая комната на втором этаже казалась совсем тесной из-за деревянной подпорки посередине, подведённой под потолочные балки. Стены были увешаны, а полки - заставлены стеклянными ящиками, в которых красовались на булавках всевозможные насекомые. Некоторые из них были знакомы Дженнаро - бархатно-чёрных, с алыми лентами на крыльях адмиралов, светло-жёлтых красавцев махаонов и толстеньких блестящих бражников он не раз видел и в Провансе. Но были здесь и невиданные создания, слепящие глаз волшебными переливами синего, зелёного, оранжевого.
- Вот это чудо я привёз из Центральной Америки, - натуралист показал на ярко-голубую бабочку, напоминавшую и окраской, и размерами тропический цветок. - Это Morpho Felides, очень мало изученный подвид. А эта оранжевая - Cyclopides - редкий гость в наших краях. Они водятся на континенте и на Британские острова попадают лишь случайно. Да, а этот ночной мотылёк - эндемик из Йоркшира. Его открыл всего несколько лет назад один... мой талантливый коллега.
- Какое чудо... - выдохнул видам, буквально ослепленный великолепием удивительных созданий природы. - Мсье, ваши коллекции не уступают собраниям парижского Музея Естественной Истории, и сам Одюбон преисполнился бы зависти, если б ему довелось увидеть это великолепие... вы настоящий мастер, - он прошелся вокруг подпорки, близоруко вглядываясь в бархатистые переливы красок на расправленных крылышках - то прихотливо яркие, словно расчерченные волосяной кисточкой неведомого художника, то приглушенно-строгие, идеально воссоздающие рисунок коры или сухой листвы. К тропическим красавцам Дженнаро был совершенно равнодушен, а вот пушистые ночные мотыльки с перистыми, как вайи папоротника, усиками и толстыми брюшками, надолго приковали его внимание. - Надо же... и болота, оказывается, могут быть домом не только для призрачных порождений легенд, но и для вполне реальных созданий, чья жизнь, наверное, не менее удивительна, - он указал на эндемичного мотылька. - Наверное, поймать такое чудо на грани трясины - настоящий подвиг!
Танкреди скрестил руки на груди и выжидающе взглянул на энтомолога.
- Как вы знаете, мсье, я по специальности анатом, - продолжил окситанец немного погодя, - и если ваша профессия имеет отношение к жизни, моя же на "ты" со смертью. Вот почему меня и заинтересовала участь упомянутого вами сэра Чарльза, но я решил не продолжать разговор при вашей милой сестре. Разумеется, я ни на су не верю, что бесплотный фантом мог убить взрослого мужчину, и мне интересно, что про эту смерть говорят прозекторы... здесь ведь должен быть хоть один? Может быть, у покойного было какое-то редкое заболевание, вроде аневризмы или пурпуры, внезапный приступ которого и вызвал смерть, или, - он тонко улыбнулся, - заокеанский племянник, не убоясь фамильного проклятия, захотел поскорее вступить в права наследства?
Какое-то время Стэплтон задумчиво смотрел в окно, за которым уже сгущался, заволакивая болота, молочно-белый вечерний туман.
- Друг мой, всё гораздо проще. Сэр Чарльз страдал врождённым пороком сердца.Vitium cordis, если не ошибаюсь. Доктор Мортимер, его лечащий врач и, кстати. мой близкий друг, всячески убеждал его беречь себя. Даже предлагал уехать в Лондон. Конечно, смог и суета большого города - не лучшая альтернатива здешним унылым вечерам и фамильным суевериям, но там можно рассчитывать на хороших врачей. Но, увы, случилось иначе. Сэр Чарльз вышел перед сном пройтись по саду... вот там его и сразил сердечный приступ. Доктор Мортимер что-то говорил о легенде, но он, вы знаете, человек с богатой фантазией. Впрочем, ему не откажешь в наблюдательности. Я даже думаю, что бедного баронета напугала какая-то собака, случайно забредшая к калитке... Да, я мог бы познакомить вас и с Мортимером. Он тоже увлечён наукой, правда, две его главные страсти - археология и краниология.
- Лишь бы не френология, - улыбнулся Дженнаро. - А что же сэр Генри?
- Сэр Генри? Насколько я могу судить, он безобиден, как бабочка.
- Приятно слышать, - тонко улыбнулся видам. - И, видимо действительно бесстрашен, раз не убоялся древней легенды, настоящий американец по духу, точь-в-точь, как их описывал мой соотечественник, де Токвиль. Может быть, читали его эссе? А что касается болот - вы меня положительно заинтриговали, и я не отступлюсь, пока не уговорю вас стать моим Вергилием, кто знает, может быть мне удастся увидеть пресловутую выпь или хотя бы Циклопидеса? - он ласково улыбнулся, став особенно похожим на переодевшуюся в мужское платье девушку. - Тем более, с такими красавцами, как Боська и Крылат, никакие бесплотные псы не страшны, правда?
Покосившись на клубящийся снаружи туман, Дженнаро зябко поежился, хотя в уютной комнатке второго этажа было весьма тепло; все же, глядя на опаловые сумерки, даже самый скептический и рациональный ум начинал колебаться, поддаваясь древнему обаянию легенды. Представив, каково припозднившимся селянам или случайным путешественникам поневоле, вынужденным ехать через эти бескрайние равнины в надежде увидеть в тумане желтоватые огоньки спасительного ночлега, Танкреди невольно нахохлился и плотнее запахнул сюртук.
...Разбудило Танкреди утреннее солнце, косые лучи которого заглядывали в комнату. Далеко не такое яркое, как в Провансе, оно всё же пригревало с каким-то удивительным радушием. Накинув халат, молодой человек подошёл к окну. Туман ещё не до конца рассеялся, и дальние холмы пропадали в полупрозрачной, опалового оттенка дымке. А потом - нет, это уж никак не могло быть случайностью! - мимо окна пролетела светло-жёлтая бабочка. Задержавшись на секунду, она вдруг круто изменила направление и повернула прямо к трясине, словно приглашая гостя присоединиться к ней в экспедиции по непривычному миру дартмурских болот.
- Так как же насчёт прогулки? - спросил Стэплтон за завтраком, пододвигая гостю фарфоровый молочник с девонширскими сливками. - Надеюсь, сегодняшняя погода компенсирует отсутствие вашего скакуна. Я могу показать вам то самое место, где, как уверяют, и произошли события, о которых повествует баскервильская легенда.
- Вы имеете в виду лощину с гранитными валунами? - уточил видам, припоминая вчерашний рассказ.
- Именно её. За двести с лишним лет она ничуть не изменилась, хотя, возможно, при свете дня её зловещий ореол не ощущается так отчётливо. Правда, пикники там до сих пор боятся устраивать, - усмехнулся он.
Пост периодически поднимается.
ДИКАЯ ОХОТА В ДЕВОНШИРЕ
А начиналось дело вот как..."Многоуважаемый мсье Стэплтон!
Я искренне надеюсь, что вы простите мне, как собрату по научным изысканиям, не имевшему возможность знать вас лично, небольшую просьбу, исполнение которой совершенно вас не обременит.Дело в том, что в конце месяца в Англию должен приехать мой ученик, видам ди Силва, и я был обязан его встретить, но срочная научная командировка на Гебридские острова полностью изменила мои планы, вот почему я обращаюсь к вам с просьбой приютить его до окончания вакаций, когда я наконец, смогу покинуть угрюмые шотландские острова. Уверен, что вы с ним поладите - месье Танкреди не меньше вас увлечен наукой о живой природе, избрав, правда, несколько иную стезю - но об этом, думаю, куда лучше расскажет он сам, если вы согласитесь принять его. Еще раз искренне прошу простить за столь странную и смелую просьбу, и уверяю, что благодарность моя не будет знать границ.
С уважением,
Анри Мильн-Эдвардс"
Вот каким было письмо, доставленное в Меррипит-Хаус ясным днем в самом начале девонширского августа. Почтальон, получив положенную сумму, удалился, весело насвистывая какой-то народный мотивчик, оставив обитателей дома в раздумьях.
Причина для раздумий, собственно, была вот какая. Хозяин Меррипит-хауса категорически не оставлял надежды регулярно лицезреть себя, любимого, не только по утрам в зеркале, но и на портрете родственника, именуемого для краткости пра-пра-Хьюго. Для осуществления каковой и надлежало захапать под своё крылышко старый добрый Холл. Приезд же нежданного гостя означал для Стэплтона в первую очередь необходимость свернуть планы на неопределённый срок.
С другой стороны... Мистер Джек перечитал письмо. Он знал - Мильн абы за кого ручаться не будет. К тому же заморский гость, по его словам, был увлечён наукой, а это было уже приятно. Нечасто ведь в Дартмуре встретишь образованного человека. Может, удастся отдохнуть душой от черепов доктора Мортимера, криминалистики Холмса и дискуссий о детективном жанре с Ватсоном.
- Что скажешь, Боська? - обратился Стэплтон к своей четвероногой любимице, занявшей позицию под дверью в ожидании прогулки. - Не заскучаешь с двумя любителями живой природы?
Мастифка подняла морду и басовито гавкнула. Воображение живо нарисовало ей сразу две палки, за которыми можно будет побегать по зелёным холмам.
... То, что для любого англичанина - привычная и оттого надоевшая картина, для окситанца было экзотикой, и несчастный возница, наверное, проклял час, когда согласился доставить по указанному адресу замотанного в плед пассажира с тремя увесистыми баулами, с трудом пристроенными на крышу дилижанса - сам же иностранец, презрев дорожные опасности, устроился на облучке, поблескивая странного цвета глазами. Огромный белый пес, бывший его компаньоном, счел почтовую карету недостаточно изысканной и легкой рысцой бежал рядом с лошадьми второй час, пока кучер с тяжкими вздохами отвечал на беспрестанные вопросы француза:
- Это... это болото... и вот это тоже болото... што за руины? А хто их знает, древние наверное. Кельты строили? Может и кельты, я лично не видел, господин хороший... и вон там тоже болото, трясина Гримпенская, только упаси вас Господь туда соваться, схарчат за милую душу. Хто схарчит? Да Собака же, нешто вы про Собаку не читали?
- Ррррр-раф, - неожиданно сообщил белый пес иностранца, мол, вот он я, собака.
Дальнейшие расспросы несчастного кучера пришлось отложить, поскольку за очередным поворотом показалось... нет, не очередное болото, а тот самый пункт назначения видама, указанный в плане местности, как "Меррипит-Хаус". Дженнаро поежился под пледом, хотя день стоял безветренный и весьма теплый для Девоншира - а ну как встретит его мистер Степлтон? Конечно, Анри бы не стал вверять жизнь любимого ученика человеку неблагородному, но кто их, этих англичан разберет? Танкреди вздохнул, повторяя про себя самые употребительные фразы на языке Шекспира, когда лошади встали, звякнув сбруей, и их автомедон возблагодарил небо, что доставучий француз наконец-то замолк.
Впрочем, ненадолго, ибо белый борзой пес одним прыжком очутился у калитки и громко, радостно залаял, словно приглашая полюбоваться своим хозяином, который в пледе поверх плотного плаща с пелериной и в светлых брюках со сверкающими когда-то, а ныне изрядно запачканными фирменной торфяной грязью штиблетами, являл собою небезынтересное зрелище.
Дверь не замедлила распахнуться, и на крыльце показалась высокая нарядная брюнетка. Поначалу Дженнаро даже заподозрил в ней соотечественницу, но, приглядевшись, отказался от первоначальной версии - дама скорее была испанкой. "Так он ещё и женат", - разочарованно подумал про себя видам. Присутствие женщины в доме, где занимаются наукой, с точки зрения Дженнаро было равносильно тому, чтобы этот самый дом сразу поджечь со всеми научными экспонатами. Но не успел он приподнять шляпу, как дама вихрем подлетела к калитке и зашептала:
- Уезжайте отсюда, сэр! Немедленно уезжайте в Лондон!
- Куда? - оторопел Танкреди. "Одно из двух, - подумалось ему, - либо Мильн что-то напутал, либо в этом болоте целых два Меррипит-хауса и я попал не туда..."
- Неважно, лишь бы ноги вашей не было на этих болотах! Разве не видите, что я желаю вам добра?
- А, добрый день, мистер Танкреди! - послышалось с другой стороны. К калитке лёгким пружинистым шагом приблизился худощавый блондин в сером костюме. В одной руке у него был зелёный сачок для бабочек, а другой он приветственно помахал в воздухе. А рядом с ним бежал тот - точнее, та, при виде кого у провансальского гостя сразу поднялось настроение, ибо это была собака. Не болонка какая-нибудь, а самый огромный английский мастиф, которого Дженнаро доводилось видеть, бархатно-чёрный, как южная ночь. Вернее, мастифка. Белый Крылат сразу направился к четвероногой хозяйке Меррипит-хауса и обнюхался с ней.
- Танкреди? - растерянно захлопала ресницами очаровательная испанка. - Выходит, опять я...
- Опять ты, Бэрил, обозналась, - еле сдерживая улыбку, закончил за неё ловец бабочек. - Этот джентльмен у нас ничего не наследует, а просто погостит. Ну, с приездом, - он протянул загорелую руку. - Я Джек Стэплтон из Меррипит-хауса. А это моя сестра Бэрил.
"Сестра? - удивленно подумал Танкреди. Темноволосая дама совершенно не походила на своего брата, впрочем, выросший сиротой под дядюшкиным крылом анатом вскоре решил, что узы родственные неисповедимы и находятся вне его компетенции. - Главное, чтобы эта сестра не мешала мирным научным изысканиям, наверное, такой блистательной даме непросто в глуши... и все же, к чему такие, прямо скажем, невежливые призывы убираться? Неужели мой визит в эти стены как-то не понравился ей? А еще эти слова о наследстве - она что, боится что я претендую на их особнячок? Да у меня никогда родственников в Англии не было, не считая учителя!" Впрочем, он спохватился, что разглядывает почтенную леди чересчур долго, и, едва заметно покраснев, перевел взгляд на мистера Стэплтона. Церемонно поклонившись, Дженнаро поспешил представиться.
- Видам ди Силва к вашим услугам, мсье, - от волнения окситанский акцент пробился в его речи сильнее обычного, и тщательно заученный "кокни" пошел прахом. - Я наслышан о вас от профессора Мильн-Эдвардса, который передает коллеге привет и небольшой подарок - в клетчатом бауле находятся коллекции бабочек, которые, возможно, вас заинтересуют... - он не договорил, заметив роскошного мастифа рядом с энтомологом и восхищенно выдохнул:
- Какая красавица! Это... ваша?
Белоснежный Крылат уже вился около антрацитовой красотки, припадая на передние лапы и радостно улыбаясь во всю пасть. За время морского плавания и утомительной дороги среди болот пес изрядно заскучал и был совсем не прочь побегать вместе по вересковым пустошам, в надежде погонять хотя бы кроликов. А вдруг и дичь покрупнее найдется? Алебастрово-белый и угольно-черный псы на сохранившей почти весеннюю свежесть траве казались сошедшими с картины Вернэ или ДеДре - только эти художники умели изображать зверей во всей непринужденной грациозности, так что у анатома не хватило духу призвать разрезвившегося борзого к порядку.
- Моя Боська, - с гордостью ответил Стэплтон. Услышав своё имя, чёрная красавица обрадованно завиляла хвостом. - Мильн не предупреждал, что вы будете с собакой, но, ей-богу, побольше бы таких приятных сюрпризов... Впрочем, вы, наверно, устали с дороги, - он поднял сразу два баула. - Проходите, будьте как дома. Я угощу вас кофе.
- Кофе в нашем доме варит только Джек, - прибавила Бэрил, идя следом.
Из комнаты, которую хозяева отвели Танкреди, открывался вид на болота. Прямо за оградой дома начиналась уходившая далеко к горизонту изумрудно-зелёная равнина с редкими причудливыми на вид холмами и гранитными столбами.
- А это Гримпенская трясина, - поведал Стэплтон, подбросив в жарко пылавший камин ещё дров. Страшное слово "трясина" он произносил с непривычной теплотой, безошибочно позволявшей распознать настоящего энтузиаста природы. - Я вас, конечно, туда не приглашаю - место опасное, дорогу нужно хорошо знать - но, если хотите, после кофе покажу вам, какие здесь водятся удивительные бабочки...
Когда речь зашла о бабочках, Танкреди тут же вспомнил о подарке Мильна и заглянул в свой баул, но рука сама нащупала кое-что, гораздо более уместное для предстоящего файв-о-клока. На свет появилась бутыль французского коньяка. В тёмно-топазовой жидкости под толстым стеклом дрожали и искрились отблески жаркого провансальского солнца.
Стэплтон бережно принял бутылку.
- Я не знаток французских вин, но к такому коньяку и кофе нужен особенный, - заключил он.
- О, приятно встретить родственную душу, - лицо видама озарилось улыбкой. - Я неисправимый собачник, и искренне надеюсь, что месье Крылат вас не обременит, он вежливый и очень воспитанный пес, просто сейчас... немного соскучился после дороги. Она была столь утомительна. Я благодарен вам, - добавил он, проходя в комнату и освобождаясь от пледа и плаща. Под ними оказался строгий черный сюртук, застегнутый на все пуговицы, в вырезе воротника которого виднелся пышный шейный платок. Серебристые локоны небрежно рассыпались по плечам и, кинув на себя быстрый взгляд в зеркало, Дженнаро остался доволен.
- Я впервые в жизни вижу столь обширные болота, - в его голосе скользнуло неприкрытое восхищение. - В наших каменистых горных краях или в Париже о подобном даже не слышали! Признаться, местный возница показался мне человеком излишне склонным к суевериям, но, видимо, простолюдины одинаковы везде! Представляете, он рассказывал, что вот эта самая трясина - место с мистической славой, и здесь обитает огромный хтонический пес, пожирающий людей... прямо готический роман, не находите?
Он устроился на диване, облокотившись на спинку и глядя на хозяев светло-серыми глазами из-под девически длинных ресниц - сейчас Танкреди особенно напоминал девушку, шутки ради переодевшуюся в элегантный мужской костюм. Дом и его хозяева нравились Дженнаро все больше, и сомнения потихоньку рассеивались; перспектива провести здесь остаток лета представлялась заманчивой. "Все же учитель знал, что советовать, - подумал видам и оперся подбородком на пальцы. - Тем более, болота..." Невиданное чудо природы взяло душу окситанца в плен.
- Пожалуй, от особенного кофе я не откажусь, - проговорил он.
Меньше чем через час гость и хозяева разместились за круглым столом в гостиной. Заходящее солнце золотило облака над болотами, по холмам уже пролегли причудливые сизые тени. В камине потрескивали дрова. В приоткрытое окно доносился звонкий лай - похоже, Боська с Крылатом успели окончательно подружиться и гонялись друг за другом по двору, как щенята.
Кофе, крепкий и дымящийся, удался на славу. А уж с капелькой коньяка... Тонкий аромат заполнял собой всю комнату и располагал к неспешной беседе.
- Так что же насчёт легенд, которые ходят на ваших болотах? - Танкреди вернулся к разговору, начатому ещё до застолья.
Стэплтон при слове "ходят" еле заметно улыбнулся.
- Да, у наших болот весьма своеобразная репутация, - кивнул он. - Видимо, ваш кучер имел в виду легенду о Собаке Баскервилей... Род Баскервилей уже пять веков владеет землями на здешних вересковых пустошах. Наверняка вы видели по дороге замок с двумя башнями - это и есть их родовое гнездо Баскервиль-Холл.
- А эта Собака - я не ошибусь, если предположу, что это что-то вроде фамильного привидения?
- Не ошибётесь. Это проклятье довлеет над Баскервилями больше двухсот лет. Как гласит легенда, во времена Кромвеля поместьем владел сэр Хьюго Баскервиль...
Бэрил неожиданно вздрогнула и уронила серебряную ложечку на ковёр.
- Не обращайте внимания, мистер ди Силва, - она виновато улыбнулась. - Просто я верю в это предание, и когда Джек рассказывает его, мне часто становится не по себе...
"Женщины... что с них взять. В наш век торжества паровой энергии и научных открытий они все так же влюблены в романтические предания, доставшиеся в наследство от минувшей эпохи, - потягивая кофе маленькими глотками и куря сигару, думал видам с беззлобной улыбкой. - Призраки, фамильные проклятья, окровавленные портреты - все это, конечно, великолепно смотрится на полотнах мастеров вроде Фюзели или в книгах миссис Радклифф, но увы, в реальности нет места чудесам". Впрочем, вслух он этого не говорил - зачем лишать мисс Стэплтон очаровательной, пусть и немного страшноватой сказки? Дженнаро откусил кусочек бисквита и, прожевав, ответил:
- Вы, наверное, настоящий поэт, мистер Стэплтон! Отчего-то сразу приходит на ум начало поэмы вашего соотечественника "Кристабель", помните эти строки?
Sir Leoline, the Baron rich,
Hath a toothless mastiff bitch ;
From her kennel beneath the rock.
She maketh answer to the clock... - процитировал он. - Интересно, Ваша Боська тоже чувствует присутствие демонического зверя? А что касается Баскервилль-Холла - да, он произвел на меня впечатление величавой мрачностью, хотя наш фамильный Петро ди Лобо будет постарше. Наверное, это судьба всех старинных замков - они просто обязаны обзавестись собственной легендой, и чем дальше от столиц с их скептицизмом, тем больше люди верят, и тем правдивее становятся сами предания... парижанин или лондонец только рассмеется при упоминании Собаки или нашего Всадника, но здесь, где земля словно дышит незапамятной древностью, пожалуй, стоит остеречься прогулок под луною! - с улыбкой закончил он. - Кофе просто восхитителен, мсье - даже в "Гран-Вефур" мне не случалось пробовать подобного!
- Вы мне льстите, - Стэплтон улыбнулся, закуривая сигару. Улыбка, казалось, ни на минуту не покидала его серых, с лукавым прищуром глаз. - До Кольриджа и Шелли мне как до звёзд. Кстати, откуда вы так хорошо знаете английскую поэзию?
- Я с детства был окружён книгами, - объяснил видам. - И всё же, как по-вашему, это действительно нечто большее, чем просто страшная сказка у горящего камина?..
Энтомолог ответил не сразу.
- Болота вообще - таинственное место, - задумчиво произнёс он. - Я, конечно, на своём опыте не раз убеждался, что люди во много раз преувеличивают свойственный им зловещий ореол - и сами только делают себе хуже. Неопытный путник, оказавшись в болоте, порой на пустом месте буквально парализует себя страхом. И всё же... всё же я не удивлюсь, если Гримпенская трясина и впрямь хранит какие-то тайны, проникнуть в суть которых мне пока не под силу.
- Вы ещё не слышали воя Собаки? - вставила Бэрил. - Он наводит ужас на всю округу.
- Ну, сестрёнка, я же говорил тебе, что на болотах можно услышать самые разные звуки? - успокоил её натуралист. - Например, крик белой выпи можно спутать с голосом собаки. Это птица очень редкая и осторожная, но здесь её вполне можно встретить. Мистер ди Силва, а у вас во Франции выпи водятся?
- Болота мне всегда представлялись местом мистическим, - проговорил Дженнаро. - В горах, по крайней мере, земля под ногами тверда и опасность может грозить сверху, открыто. Да и наши кони отлично чуют неверные камешки и всегда найдут надежную тропу, а здесь действительно, недолго заблудиться, и совершить одну -единственную ошибку, которая окажется роковой, особенно в сумерках. А уж если еще и поверить в молчаливое присутствие свирепого хищника, недолго и голову потерять, со страха! Кстати, - анатом оживился, - на днях мне должны привести со станции моего коня; здешние пустоши удивительно располагают к неспешным верховым прогулкам, и я надеюсь, друзья мои, что смогу рассчитывать на вашу компанию!
- У нас чаще встретишь цаплю или крачку, - ответил Танкреди. - А на островах гнездятся кочурки, крики которых напоминают плач новорожденных, так что в способность птиц пугать впечатлительных людей я охотно верю - наши рыбаки полагают, что это стенают неупокоенные души. Так что, если легенда здешних мест нашла себе рациональное объяснение подобного рода, я совершенно не удивлен! - он откинулся , довольно сощурившись и глядя на гравюры поверх головы Стэплтона. На душе стало удивительно легко и славно - недавние треволнения по поводу незнакомых хозяев Меррипит-Хауса представлялись пустым страхом, по телу разливалось приятное тепло, и даже таинственная Собака совершенно не страшила. Впрочем, подумав о Собаке, видам вернулся мыслями к готическому манору Баскервилей и, помедлив немного, спросил: - А вы знакомы с владельцем Холла? Если вера в фамильное проклятие рода настолько крепка, неужели он не боится жить в этих местах? Я бы на его месте отправился бы куда-нибудь в Вест-Индию или на мыс Доброй Надежды - там-то девонширскому призраку делать нечего! - анатом мелодично рассмеялся.
- О, вы плохо знаете сэра Генри Баскервиля, - энтомолог стряхнул пепел с сигары. - Он полжизни провёл в Канаде и упрям, как медведь гризли! Если уж он принял решение поселиться именно здесь, уверяю вас - уехать его не заставит даже фамильное предание. Правда, Бэрил? - он подмигнул сестре, словно о чём-то ей напоминая. - Помнишь, как ты пыталась остеречь его от злой судьбы... зато теперь не скучаешь?
Бэрил опустила глаза - похоже, что напоминание произвело на неё в некотором роде обратный эффект.
- А вот покойный сэр Чарльз - тот слепо верил в легенду и с наступлением темноты носа не показывал за ворота замка, - продолжал Стэплтон. - Многие говорят, что его погубил злой рок, ну, а я считаю, что излишние суеверия... Впрочем, давайте лучше сменим тему. Вот вы говорили о лошадях. В таком случае вам непременно стоит познакомиться с сэром Генри - он заядлый любитель верховых прогулок. В отличие, признаюсь, от меня. Когда-то в Вест-Индии мне случалось ездить верхом, но теперь, боюсь, я смогу разве что вспомнить, что на лошадь не садятся лицом к хвосту, - со смехом признался он. - С моей профессией куда больше привыкаешь полагаться на свои ноги - я ведь исходил всю округу вдоль и поперёк. А попробовал бы я ловить бабочек с седла!.. Вот была бы забавная картина! Со стороны это больше походило бы на рубку лозы.
Канада, как и Северо-Американские Соединенные Штаты, находились в представлении Дженнаро где-то между Антарктидой и краем света, поэтому он лишь удивленно приподнял брови. "А ведь, если этот родовитый наследничек захочет познакомиться, ничего не поделаешь... - с грустью подумал он, покидать Меррипит-Хаус совершенно не хотелось, тем более после рекомендации, данной Стэплтоном новому хозяину Баскервиль-Холла, и воображение нарисовало типичного краснолицего сквайра, поклонника парфорсных охот и хереса по вечерам. - Ничего, думаю, пара рассказов об интересных вскрытиях вполне насытят его любопытство". Улыбнувшись, он кивнул:
- Так вот где вы получили свой загар, мсье - а я-то гадал... наверное, после тамошнего буйства природы Девоншир должен казаться ... удивительно тусклым? Одни орхидеи и пассифлоры чего стоят, бьюсь об заклад, в наши оранжереи не попадает и тысячная доля той роскоши, что щедро отдана Творцом в тропические края, не так ли? Иногда мне хотелось побывать где-нибудь на Мартинике или Сент-Винсент, но стоит подумать о множестве лихорадок и изнуряющем климате, и милее Прованса ничего не найти... Однако, боюсь, я утомил очаровательную мадмуазель? - с беспокойством осведомился Танкреди. Его немало заинтересовала смерть сэра Чарльза, в двух словах обрисованная энтомологом, и анатом решил непременно поговорить об этом с хозяином дома подробнее при первой же возможности остаться наедине.
- Да, - нашёлся тактичный Стэплтон, - я же обещал показать вам коллекцию бабочек... Идёмте в мой кабинет.
Небольшая комната на втором этаже казалась совсем тесной из-за деревянной подпорки посередине, подведённой под потолочные балки. Стены были увешаны, а полки - заставлены стеклянными ящиками, в которых красовались на булавках всевозможные насекомые. Некоторые из них были знакомы Дженнаро - бархатно-чёрных, с алыми лентами на крыльях адмиралов, светло-жёлтых красавцев махаонов и толстеньких блестящих бражников он не раз видел и в Провансе. Но были здесь и невиданные создания, слепящие глаз волшебными переливами синего, зелёного, оранжевого.
- Вот это чудо я привёз из Центральной Америки, - натуралист показал на ярко-голубую бабочку, напоминавшую и окраской, и размерами тропический цветок. - Это Morpho Felides, очень мало изученный подвид. А эта оранжевая - Cyclopides - редкий гость в наших краях. Они водятся на континенте и на Британские острова попадают лишь случайно. Да, а этот ночной мотылёк - эндемик из Йоркшира. Его открыл всего несколько лет назад один... мой талантливый коллега.
- Какое чудо... - выдохнул видам, буквально ослепленный великолепием удивительных созданий природы. - Мсье, ваши коллекции не уступают собраниям парижского Музея Естественной Истории, и сам Одюбон преисполнился бы зависти, если б ему довелось увидеть это великолепие... вы настоящий мастер, - он прошелся вокруг подпорки, близоруко вглядываясь в бархатистые переливы красок на расправленных крылышках - то прихотливо яркие, словно расчерченные волосяной кисточкой неведомого художника, то приглушенно-строгие, идеально воссоздающие рисунок коры или сухой листвы. К тропическим красавцам Дженнаро был совершенно равнодушен, а вот пушистые ночные мотыльки с перистыми, как вайи папоротника, усиками и толстыми брюшками, надолго приковали его внимание. - Надо же... и болота, оказывается, могут быть домом не только для призрачных порождений легенд, но и для вполне реальных созданий, чья жизнь, наверное, не менее удивительна, - он указал на эндемичного мотылька. - Наверное, поймать такое чудо на грани трясины - настоящий подвиг!
Танкреди скрестил руки на груди и выжидающе взглянул на энтомолога.
- Как вы знаете, мсье, я по специальности анатом, - продолжил окситанец немного погодя, - и если ваша профессия имеет отношение к жизни, моя же на "ты" со смертью. Вот почему меня и заинтересовала участь упомянутого вами сэра Чарльза, но я решил не продолжать разговор при вашей милой сестре. Разумеется, я ни на су не верю, что бесплотный фантом мог убить взрослого мужчину, и мне интересно, что про эту смерть говорят прозекторы... здесь ведь должен быть хоть один? Может быть, у покойного было какое-то редкое заболевание, вроде аневризмы или пурпуры, внезапный приступ которого и вызвал смерть, или, - он тонко улыбнулся, - заокеанский племянник, не убоясь фамильного проклятия, захотел поскорее вступить в права наследства?
Какое-то время Стэплтон задумчиво смотрел в окно, за которым уже сгущался, заволакивая болота, молочно-белый вечерний туман.
- Друг мой, всё гораздо проще. Сэр Чарльз страдал врождённым пороком сердца.Vitium cordis, если не ошибаюсь. Доктор Мортимер, его лечащий врач и, кстати. мой близкий друг, всячески убеждал его беречь себя. Даже предлагал уехать в Лондон. Конечно, смог и суета большого города - не лучшая альтернатива здешним унылым вечерам и фамильным суевериям, но там можно рассчитывать на хороших врачей. Но, увы, случилось иначе. Сэр Чарльз вышел перед сном пройтись по саду... вот там его и сразил сердечный приступ. Доктор Мортимер что-то говорил о легенде, но он, вы знаете, человек с богатой фантазией. Впрочем, ему не откажешь в наблюдательности. Я даже думаю, что бедного баронета напугала какая-то собака, случайно забредшая к калитке... Да, я мог бы познакомить вас и с Мортимером. Он тоже увлечён наукой, правда, две его главные страсти - археология и краниология.
- Лишь бы не френология, - улыбнулся Дженнаро. - А что же сэр Генри?
- Сэр Генри? Насколько я могу судить, он безобиден, как бабочка.
- Приятно слышать, - тонко улыбнулся видам. - И, видимо действительно бесстрашен, раз не убоялся древней легенды, настоящий американец по духу, точь-в-точь, как их описывал мой соотечественник, де Токвиль. Может быть, читали его эссе? А что касается болот - вы меня положительно заинтриговали, и я не отступлюсь, пока не уговорю вас стать моим Вергилием, кто знает, может быть мне удастся увидеть пресловутую выпь или хотя бы Циклопидеса? - он ласково улыбнулся, став особенно похожим на переодевшуюся в мужское платье девушку. - Тем более, с такими красавцами, как Боська и Крылат, никакие бесплотные псы не страшны, правда?
Покосившись на клубящийся снаружи туман, Дженнаро зябко поежился, хотя в уютной комнатке второго этажа было весьма тепло; все же, глядя на опаловые сумерки, даже самый скептический и рациональный ум начинал колебаться, поддаваясь древнему обаянию легенды. Представив, каково припозднившимся селянам или случайным путешественникам поневоле, вынужденным ехать через эти бескрайние равнины в надежде увидеть в тумане желтоватые огоньки спасительного ночлега, Танкреди невольно нахохлился и плотнее запахнул сюртук.
...Разбудило Танкреди утреннее солнце, косые лучи которого заглядывали в комнату. Далеко не такое яркое, как в Провансе, оно всё же пригревало с каким-то удивительным радушием. Накинув халат, молодой человек подошёл к окну. Туман ещё не до конца рассеялся, и дальние холмы пропадали в полупрозрачной, опалового оттенка дымке. А потом - нет, это уж никак не могло быть случайностью! - мимо окна пролетела светло-жёлтая бабочка. Задержавшись на секунду, она вдруг круто изменила направление и повернула прямо к трясине, словно приглашая гостя присоединиться к ней в экспедиции по непривычному миру дартмурских болот.
- Так как же насчёт прогулки? - спросил Стэплтон за завтраком, пододвигая гостю фарфоровый молочник с девонширскими сливками. - Надеюсь, сегодняшняя погода компенсирует отсутствие вашего скакуна. Я могу показать вам то самое место, где, как уверяют, и произошли события, о которых повествует баскервильская легенда.
- Вы имеете в виду лощину с гранитными валунами? - уточил видам, припоминая вчерашний рассказ.
- Именно её. За двести с лишним лет она ничуть не изменилась, хотя, возможно, при свете дня её зловещий ореол не ощущается так отчётливо. Правда, пикники там до сих пор боятся устраивать, - усмехнулся он.
@темы: мемуары, соавторство
