Я не решился надеть резиновые сапоги - вдруг в лесу скользко? - но, оказалось, это пройденный этап. В лесу теперь мокро. Где-то обходишь лужи, где-то в них вляпываешься. А на солнце в пальто так прямо жарковато.
Ощущение, что все лесные жители слишком заняты, чтобы тратить время на общение со мной, и всё же стараются отметиться и показаться на глаза, чтоб уж совсем их не забывали. Взять хоть птиц: то Поползярти красуется на толстой сосне, то дятел ищет себе подходящую сигнальную вышку. Лазоревка поёт, но упорно отказывается выступать на камеру. А когда я снимал синицу, за её спиной вдруг замелькало что-то крупное и серое. Вершинами белка идёт! Впрочем, к юному Руперту эти величественные строки не очень подходят: когда он прыгает на тонкие и гибкие ветви, то раскачивается и крутится, как воздушный акробат. Я не догадался переключиться на видео, но сфотографировал несколько моментов. Но общение с ним не очень задалось, и отчасти виной тому нашествие голубей. Они, извиняюсь за невикторианские подробности, осквернили кормушку, и Руперт с отвращением ускакал оттуда на ветку. Так оскорбить беличьего аристократа - да мы из них перья пустим!
В эту же карусель попал и ругашка Холмс, с которым мы встретились на Белкер-стрит, когда я как-то внезапно упустил Руперта из виду и пошёл обратно. Но он уделил мне и того меньше времени: съел орех и убежал наверх. Видимо, у него самое что ни на есть неотложное расследование.