Ну имею я право на слабости, а?

*глаза нараспашку, ресницы вразлёт* Я джентльмен и не хочу ничего решать. Я хочу утреннего кофе!
А как тут, в самом деле, выберешь, когда опять отоварился и не знаешь, с чего начать? "Марагоджип Мексика" или "Ла Эсперанса Гватемала"?
Эх, пусть будет Эсперанса, там фруктовые нотки! Я отлично представляю себе кофе с ежевичным пирогом, но с ежевичным ароматом...

---

Ну что, я внял зову Джан Ку, отлично наглотался воды и обратно пошёл пешком. Потому что как можно брать омнибус, когда стоит такая замечательная ночь - ясная, безлунная и почти безветренная!
Вообще удивительная в этом году осень. Начало ноября, а с лотков ещё торгуют арбузами и виноградом. Купить, в самом деле, кисточку, общипывать её понемногу да писать восьмую табличку "Храма"...

---

Вишнёвые косточки лейтенанта Роу

У меня, конечно, и так целая охапка тэгов, и то я не всеми пользуюсь, но, пожалуй, для походов в тир стоит завести отдельный. Который в заголовке этого поста.
Для плавания тоже заведу, если подберётся что-то такое же ёмкое и остроумное.

---

Меткий выстрел Джека Стэплтона в Девоншире

Девять. Из. Десяти. Ущипните меня!
Вот за этим я и хожу в лазерный тир - за гордой улыбкой, с которой я один за другим "снимаю", как мораноловки, цветные огоньки мишеней. Я нашёл свою, удобную именно мне винтовку, и пусть её не надо здесь заряжать, кажется, я с ней сроднюсь.
Ну, попадитесь мне теперь, мистер Холмс!

---

С днём рождения, Филипп Бонд!

Настоящий энтомолог - появился на свет в самый устрашительный день!


Ну, а с такой фамилией сама судьба - на радость зрителям - вручает лицензию на чисто английское убийство!

Бонд. Филипп Бонд Тема: Кино Автор плэйкаста:Джек_Стэплтон Создан: позавчера, 15:23

---

Глава пугательная, так что очень кстати

Табличка VI
Благовония, письма и доверие. Всё с ног на голову. Новое нападение у храма Изиды. Слишком поздно! Не рядись в чужие перья. Олинф готов отступиться? Стратоника в роли сиделки.

— Олинф! — завопил я во всё горло, начисто забыв обо всякой осторожности. И было отчего: пожалуй, даже какое-нибудь знамение свыше, о которых любил рассказывать мой наставник, не привело бы меня в больший восторг, чем его голос в ту минуту.
— Вот уж не ожидал, что ты так скоро обнаружишь моё пристанище, — довольно хохотнул он, похлопав меня по спине. — Я и сам это понял всего за двадцать шагов отсюда.
— Ты узнал мои следы? — обрадованно уточнил я.
— Не совсем, — Олинф хитро прищурился. — Если когда-нибудь захочешь провести меня, милый Антоний, не советуйся с богами перед каждым важным делом. Стоило мне учуять запах египетских благовоний, как я тут же догадался, что мой юный друг где-то здесь устроил на меня засаду. Ну что ж, вижу, я и вправду в тебе не ошибся, хотя и приглядывал за тобой поначалу — тогда, из кустов на обочине дороги. Ты ведь меня в тот раз и заприметил?
— Ну да… то есть нет, — я слегка смутился. — Меня навёл на след мальчишка со свёртком. Тут за ним кое-кто наблюдает.
— А-а! Диомеду всё не терпится поймать преступника для арены? Я и сам видел, как он часами торчит на своей крыше.
— Значит, прошлой ночью со склона Везувия за нами следил тоже ты?
— Не знаю кто, но точно не я, — покачал головой Олинф. — Хотя ваша поздняя прогулка и меня заставила поволноваться. Вообще в этой истории даже мне пока не всё понятно. Впрочем, было бы время, а ответы найдутся.
— А я-то думал, тебе от наковальни отойти некогда, — заметил я.
— Я и хотел, чтобы ты подольше так думал, — невозмутимо подтвердил Олинф.
Воодушевление, охватившее меня, разом померкло.
— Значит, я всё-таки не заслужил твоего доверия, учитель? — я не смог сдержать горечи и обиды.
— Ну, ну, полно, — он виновато потрепал меня по макушке своей мозолистой ручищей. — У меня и в мыслях не было сомневаться в тебе! Но, видишь ли, выступать в открытую — не всегда лучший выход. Иногда стоит и в катакомбах пересидеть, верно? Мне как раз и нужно было не привлекать внимания наших противников и притом не позволить Арбаку держать себя на коротком поводке. Я ведь сразу заподозрил, что он ведёт свою игру, и, судя по всему, не ошибся. А ты, Антоний, не в обиду тебе будь сказано, слишком открытая душа. Если бы я полностью посвятил тебя в свой план, делу бы это не помогло, зато неприятностей мы бы не обобрались. Ну, а так я могу оставаться в тени и притом держать все нити в руках. Здешние хозяева очень славные люди, даром что язычники. Старик Гай, когда узнал, что я интересуюсь Арбаком, поначалу струхнул, но потом согласился помочь. Мне ведь многого не надо — крышу над головой да поменьше любопытных глаз. А новости и всё прочее из города мне носит Кат. В том числе и твои письма.
— Так вот откуда взялся рисунок… А я боялся, что ты так и не добрался до них, — вздохнул я, вспомнив, сколько времени просидел над табличками.
— Зато ты, смотрю, уже добрался до моего тайника, — засмеялся в ответ Олинф. — Не Фортуната же оборвала вон ту ветку! Достань-ка их обратно.
Я зацепил свёрток посохом и стащил на землю. Мой наставник раскрыл верхнюю связку и первым делом рассмотрел каракули Ката.
— Рыба, значит… Так ты был сегодня у Диомеда? Повидался, должно быть, с его дочкой?
— Боюсь только, её рассказ нам не очень-то поможет.
— Там видно будет. — Олинф посмотрел из-под руки на сползающий к горизонту солнечный диск. — Я всё равно собирался назад в город, а читать уже темно. Может, по пути перескажешь мне, о чём говорилось в твоём втором письме? А заодно и последние новости.
Пока мы спускались вниз по извилистой дороге, я успел поведать о событиях прошедших дней — от неудачных поисков следов до сегодняшней беседы с Юлией. К тому времени как я закончил рассказ, сгустились сумерки, и над крышами домов затеплились первые звёзды.
— Ну, Хлоя, не ожидал! — восхищался на ходу Олинф. — Что ж, надеюсь, покуда у Арбака пыла поубавилось, мы успеем довести наше расследование до ума… Обо многом я, конечно, и сам догадывался, но про приворот для Юлии слышу впервые. Это порядком облегчает нам задачу, хотя, конечно, самое важное наша красавица всё же утаила. Кстати, не она одна напустила туману. Известно ли тебе, например, что Нидия уже третью неделю живёт не в таверне у Стратоники, а в доме Главка, который её выкупил и даже подарил ей собаку-поводыря — того самого Снупуса?
— Нидия? — поразился я. — Она же с самого начала нам помогала — зачем ей что-то от нас скрывать?!
— И всё же, как видишь, скрывает. А Главк, между нами, играет с огнём. Влюбиться в Иону — тут нет ничего удивительного, но нажить соперника в лице Арбака — честно говоря, ему не позавидуешь.
— Они что же… оба… в мою сестру? — у меня глаза полезли на лоб.
— Ты и сам мог бы догадаться после того случая во дворе храма. «Ибис на пруду», хм! Да и почитание богов диском не лучше. Впрочем, любовь Главка грозит бедой только самому Главку. Хотя, если подумать, то же можно сказать и об Арбаке. А любовь, Антоний… — последние слова сопровождались вздохом и выразительным жестом.
— Значит, опасность угрожает не Арбаку, а Главку? — изумлённо переспросил я.
— Смотря какая опасность, — многозначительно отозвался Олинф. — Вопрос лишь в том, сможем ли мы рассчитывать на откровенность Ионы. О том, что адская собака существует, она и без нас знает — иначе с чего бы ей предупреждать Арбака? — а пускать в ход крайнее средство без нужды не хочется.
В голове у меня всё перевернулось вверх дном. Вот так подозреваешь одних, а другие утаивают от тебя правду!.. И можно ли им верить во всём остальном — да и кому теперь доверять? Однако когда до меня дошёл смысл последних слов, я совершенно забыл даже об Ионе.
— Собака? — в возбуждении воскликнул я. — Ты видел её? Откуда ты знаешь, что она существует?
— Не видел, да и ни к чему. Ответ мне подсказали пропавшие сандалии Арбака. Ты же помнишь — сперва стащили новую, ненадёванную, а затем старую. Спрашивается, зачем? Да потому, милый Антоний, что старая обувь, в отличие от новой, хранит запах хозяина. Так я и понял, что наш злоумышленник хочет натаскать живого пса. Ну, а твой рассказ о прокушенной сандалии окончательно подтвердил мою догадку. В первый раз чудовищу просто показали жертву, но план не сработал, и теперь он будет действовать иначе. Так что, хоть я и рад, что мы снова вместе, у меня на душе было бы спокойнее, если бы ты сейчас находился рядом с Арбаком.
— А мы уже почти пришли, — не без удивления отметил я, оглядываясь по сторонам. Действительно, от того места, где мы стояли, до храмовой площади оставалось от силы несколько сот шагов.
И вдруг в вечернем воздухе отчётливо разнёсся низкий хриплый рык — так мог бы рычать лев, выпущенный из клетки на арену. И тем страшнее было слышать его не глухой ночью у подножия вулкана, а посреди спящей улочки, где всё только что казалось таким привычным и надёжным. Мои ноги словно приросли к земле, но почти сразу же новый звук вывел меня из оцепенения — пронзительный, полный ужаса крик.
— Где это? — я завертел головой, лихорадочно озираясь.
— Возле храма! — прорычал Олинф, срываясь с места. — Чудовище всё-таки пустили по следу. Только бы не опоздать!
Мы мчались со всех ног по тёмной безлюдной улице. Позднее, вспоминая ту ночь, я удивлялся, как же вой и крики не перебудили всю округу и почему никто не выбежал к нам на помощь, хотя где-то за ставнями — я мельком успел заметить — даже загорелся свет. В одном Нидия точно не слукавила — окрестные жители действительно боялись не на шутку.
Вопли становились всё громче и отчаяннее. Пробежав между соседними домами, мы вылетели на площадь возле самой ограды храма. Ворота были распахнуты настежь, и за ними нам открылось страшное зрелище.
В первое мгновение передо мной промелькнула неправдоподобно яркая, ослепительная до рези в глазах синяя вспышка. Я инстинктивно заслонился рукой, но вспышка тут же исчезла, и я различил на крыльце человека в длинной белой одежде, который, шатаясь и спотыкаясь, бежал вверх по ступеням. Но прежде чем я успел сделать хотя бы шаг, он вдруг запнулся, потерял равновесие и с коротким вскриком скатился вниз, прямо на мощёную дорожку. Над площадью повисла мёртвая тишина.
— Опоздали! — я в отчаянии стиснул кулаки. — Зачем я оставил Арбака одного?!
— На всё воля божья, — вздохнул Олинф. — Пошли скорее, может, ещё успеем ему помочь.
Мы вбежали в ворота и склонились над неподвижным телом. Да, несомненно, перед нами лежал Арбак. Мне хватило одного взгляда, чтобы узнать его парадное жреческое убранство — плащ из шкуры леопарда, край которого закрывал сейчас его голову, широкое ожерелье из золота и чёрной эмали и длинный пояс со скарабеем на пряжке.
— Это… конец? — потерянно выдавил я. Что бы ни случилось между мной и бывшим наставником, но такой странной и внезапной смерти я не пожелал бы ему даже в мыслях. — Никогда себе не прощу!
— Да и я хорош, — хмуро отозвался Олинф. — Всё думал, какого подвоха можно ждать от самого Арбака, а настоящую-то опасность проморгал. Вот, Антоний, теперь нам придётся доказывать, что оба нападения связаны с собакой, если мы сами не хотим кончить жизнь на арене!
Он опустился на колени рядом с телом, приложил ухо к его груди и удовлетворённо кивнул:
— Ты смотри! Сердце бьётся. Похоже, арена нас ещё немного подождёт.
— Надо отнести его в храм, — заявил я, — и скорее искать следы чудовища. Оно не могло далеко убежать… Силы небесные, ты что?..
В эту самую минуту Олинф заглянул под край леопардового плаща и вдруг, к моему изумлению и ужасу, расхохотался:
— Борода, Антоний! У него нет бороды!
— Что? — оторопел я.
— Это не Арбак! Взгляни сам!
Он откинул плащ, и я увидел совершенно другое, но тоже хорошо знакомое мне лицо — чисто выбритый подбородок, длинный острый нос, глубокие складки в углах рта…
— Не может быть! Кален? Но почему на нём одежда Арбака?..
— Вот не зря говорят — «не рядись в чужие перья», — наставительно промолвил Олинф. — Собака почуяла запах одежды и погналась за ним. Мда… тщеславие, конечно, большой грех, но именно оно, похоже, сегодня спасло Арбаку жизнь.
— Вы… вы её видели? Эту синюю тварь?
В воротах, тяжело дыша, стоял Арбак в своей обычной чёрной тунике, которая только усиливала неестественную бледность его лица.
— Что тут вообще происходит? — жрец подошёл к нам, но при виде леопардовой шкуры невольно отшатнулся и протёр глаза. — Только не говорите, что я опять раздвоился!
— К счастью, нет, — возразил Олинф. — Похоже, Калену приглянулось твоё облачение. Мы с Антонием как раз спешили в храм, услышали его крики, но, увы, немного опоздали. Впрочем, кажется, он легко отделался.
— Я всегда подозревал, что старый проныра метит на моё место, — пробормотал жрец, пересиливая дрожь в голосе. — Но всё же, вы видели…
— Я пока вижу, что ты пренебрёг моими указаниями. Вышел ночью из храма в одиночку — чему ж ты теперь удивляешься?
— Я получил приглашение от Диомеда. Он передал с рабом, что хочет обсудить со мной нечто важное и что на той стороне площади меня будет ждать лектика.
— А что тебя ждало на самом деле — лучше спросить у Калена, — не сдержал усмешки Олинф. — Зато ты убедился, что собака существует?
— Д-да, признаю, что старинные папирусы не всегда лгут, — Арбак с усилием отвёл взгляд от лежащего собрата. — А я уже готов был поверить, что это твои единомышленники на меня ополчились…
— Эй! В чём дело?
Из темноты замерцал новый огонёк и вскоре высветил по ту сторону ограды два силуэта — мужской и женский, которые приближались к нам, держась за руки. Я с радостью и некоторым удивлением узнал в них Главка и Иону.
— Мы слышали чей-то крик, — афинянин облокотился на ограду, направив свет своей лампы вниз, на лужайку. — Надеюсь, вы все невредимы… а это ещё кто?
Он в растерянности переводил взгляд с Арбака на лежащую фигуру в плаще, словно не вполне веря своим глазам.
— Это Кален, жрец Изиды, — невозмутимо пояснил Олинф.
— Что же с ним случилось? — с тревогой спросила Иона, прижимаясь к своему спутнику.
— Ужасное дело! — выпалил я. — Он по ошибке…
— … запутался в плаще и сверзился с крыльца, — пробасил Олинф, не дав мне договорить, — когда готовился к торжественной церемонии. Что поделаешь, все под богом ходим.
— А, вот оно что, — протянул Главк. — Я-то думал… Впрочем, мы давно уже ждали, когда же знаменитый Олинф соберётся пролить свет на эту тёмную историю.
— Не стоит ждать от меня чудес, благородный Главк, — серьёзно возразил мой наставник. — Я не герой и не заклинатель, а простой кузнец, и восставать против демонов, когда они являются во плоти на землю, для меня было бы слишком самонадеянно.
— Тогда хотя бы поможем Калену, — вмешалась Иона. — Он не сильно пострадал?
— Кости как будто целы, — заверил Олинф. — Всё, что ему нужно — это отдых и хороший уход.
— Но больным не место в храме, — предупредил Арбак.
— У него должна быть родня в городе, — припомнил я. — Ну конечно, трактирщик Бурбон и Стратоника!
— Пожалуй, лучше отнести его туда, — решил Олинф. — Не найдётся ли поблизости свободных носилок?
Носилки отыскались без труда, и, погрузив на них бесчувственного Калена, мы двинулись в сторону любимого заведения помпейских гладиаторов. Главк вызвался было помочь нам, но Олинф уверил его, что мы и вдвоём справимся.
— Учитель, — спросил я по дороге, — почему ты не дал мне рассказать, что на самом деле произошло с Каленом?
— Я пока никому не могу доверять, — признался Олинф, шагая впереди меня и не оборачиваясь. — Так что чем меньше лишних ушей посвящено в наши дела, тем лучше. Ну вот, второй удар — и снова мимо! А значит, третьего ждать придётся недолго. Есть, конечно, опасность, что наш противник решит затаиться до поры — но, сдаётся мне, у него не хватит терпения.
— Но кто же он? — настаивал я. — Человек или…? И зачем он желает зла Арбаку?
— Не всё сразу! Я ведь говорил: будет время — будут и ответы. Ну, а если тебе не терпится, то поразмышляй-ка на досуге: с каких пор у Главка с Ионой дела вдруг пошли на лад? Это может оказаться гораздо важнее, чем мы думаем.
Так, беседуя, мы добрались до таверны; её расписной фасад виднелся издалека даже в темноте. На стук и окрик вышла сама хозяйка — рослая, плечистая женщина с узлом пышных волос на макушке и лицом, выражение которого при всём желании трудно было назвать приветливым. Когда Олинф в двух словах объяснил, в чём дело (то же самое, что говорил Главку), Стратоника, похоже, нисколько не удивилась.
— Опять нализался жертвенного вина! — язвительно фыркнула она. — Что муженёк, что братец его — одного поля ягоды! Ну да что поделаешь, родня всё ж таки… Ещё и овсянку на него придётся варить, прах его побери!
Я робко предложил помочь, покосившись на носилки.
— Да нет уж, обойдусь как-нибудь, — отмахнулась Стратоника и, взвалив незадачливого жреца на плечи, с невозмутимым видом удалилась обратно в шум и чад.
Мы уже уходили, когда я краем глаза заметил в дверях высокую мощную фигуру, головой почти достававшую до притолоки. Посетитель таверны вряд ли обратил на нас внимание, но — странное дело! — мне вдруг показалось, будто я видел его раньше.

---

Вот вам и мистика

Кофейник от электрищщской кофеварки разбился!
Придётся за новым идти...
АПД: Гулять так гулять - наша кухня превращается в домашнюю кофейню! Капельная кофеварка, капуччинатор, плюс не забываем про две мельницы (ручную и электрическую) и, конечно, старую верную джезву.

запись создана: 31.10.2018 в 12:17

---

С Хэллоуином тех, кто празднует!

Быть может, и рановато наступила Пугательная История - ведь в октябре давно предусмотрен целый день пугания и ужасания!

Ну что, легенду заказывали?


Когда наступит вечер, самое время спрятаться от призраков в уютный плед и, подсвечивая себе фонариком, почитать какую-нибудь легенду. Лучше всего, конечно, девонширскую!
По наводке Zoief я перевёл для вас одну небольшую и, может, не очень страшную для искушённых читателей, но многообещающую историю, которую рассказывают у нас в Дартмуре, на берегах реки Дарт.

ЗОВ ДЖАН КУ



У подножия величественной гранитной скалы, которая зовётся Островерхой и возвышается над долиной Дарта, стоит одинокая ферма под названием Роубрук. Её обитатели не раз слышали, как стонет и вздыхает река Дарт в тёмные и унылые зимние дни, катясь вниз по каменистому ущелью. Поговаривают даже, будто, когда ветер дует в нужную сторону, голос реки напоминает тихий шёпот человека.



Много лет назад жил в Роубруке один паренёк, который занимался тем, что ухаживал за скотом на ферме. Как-то поздним зимним вечером хозяева и работники собрались все вместе за кухонным столом; они только что поужинали и болтали о том, что случилось за день. И вдруг в кухню ворвался молодой скотник, явно чем-то взволнованный.
– Я слышал, как меня кто-то зовёт с берега Дарта! – закричал он. – Бежим туда скорее, может, его жизнь в опасности!
Работники с неохотой покинули тёплый очаг и поплелись за пареньком в холодную ночь. Они медленно пробирались вперёд в темноте, пока не оказались на берегу реки, откуда он услышал голос. Но всё, что они слышали – лишь шум воды да уханье неясыти.
– Ты, видать, ослышался, – сказал пахарь.
– Да тут и нет никого, кроме совы, – прибавил пастух.
– Я точно знаю, что слышал голос! – воскликнул паренёк. – На помощь звал, жалобно так!
Все насторожили уши, надеясь расслышать крики. И вдруг послышался слабый голос: «Джан Ку! Джан Ку!» Работники отчаянно вглядывались в темноту, пытаясь понять, откуда он доносится.
– Эй, ты где? – звали они. – Как тебе помочь?
Но слабый голос прервался – и вновь ничего, кроме шума воды и уханья совы.
– Сходи-ка, Фернли, за фонарями, может, тогда увидим, в чём дело! – крикнул пастух.
Пахарь сбегал на ферму и вскоре вернулся с несколькими зажжёнными роговыми фонарями*. Битый час работники дюйм за дюймом обшаривали холодный и сырой речной берег, но так ничего и не нашли.

На следующий вечер повторилось то же самое: едва домочадцы покончили с ужином, как в кухню влетел молодой скотник и рассказал ту же историю. Ночь была страшно холодная, и, решив больше не искать ветра в поле, все просто вышли во двор. На этот раз они отчётливо расслышали снизу, с реки, жалобный голос: «Джан Ку! Джан Ку! Джан Кууу…» – слышалось в холодном вечернем воздухе.
– Чего тебе? – кричали работники, но опять не дождались ответа, а затем всё стихло.
– А, так это эльфы нас морочат, – пробормотал пастух. – Только я никогда не слышал, чтобы они показывались в такую жуткую ночь, как сегодня.
– Раз это эльфы, с ними лучше не связываться, – с тревогой ответил пахарь, – помяните моё слово, от эльфов добра не жди.
С этими словами они поплелись назад, к тёплому очагу, и пахарь крепко-накрепко запер кухонную дверь.



Холодная зима понемногу выпускала пустоши из своей ледяной хватки, и в кустарнике на берегах уже показались первые примулы. Однажды прохладным весенним вечером молодой скотник и его друг Эйбел возвращались домой по вересковой пустоши. И вот, когда они проходили мимо Островерхой скалы, наш парень вдруг застыл на месте. Снизу отчётливо послышались жалобные крики: «Джан Ку! Джан Ку! Джан КУУ!» На этот раз они звучали настойчивее и отчаяннее и доносились из Лангамаршского карьера.
– Джан Ку, Джан Ку, – отозвался парень, уверенный, что голос сейчас стихнет, но случилось иначе.
– Джан Ку! Джан Ку! – послышалось в ответ.
Скотник взглянул на друга.
– Это меня зовут, – с беспокойством сказал он. – Схожу и узнаю, чего им от меня надо. А ты иди на ферму, я тебя догоню.
И с этими словами скотник бросился к реке. Эйбел смотрел, как он петляет между огромными замшелыми валунами и перебирается через реку, прыгая с камня на камень. Со стороны Лангамаршского карьера всё ещё слышался голос: «Джан Ку! Джан Ку!» В сумерках среди деревьев молодого скотника уже нельзя было разглядеть, и Эйбел решил вернуться в Роубрук. Всю дорогу он слышал голос – зовущий, требующий, манящий, разносящийся по всей долине. Но едва он добрался до дверей фермы и поднял щеколду, как крики разом смолкли. Эйбел остановился на пороге, задрав голову и пытаясь расслышать зов – ни звука. Он поёжился и вошёл в кухню, где у стола кружком сидели работники. Пастух предложил ему кружку горячего чая. Паренёк охотно взял её и, согревая о кружку ладони, рассказал, что с ним случилось.
– Что ж, может, мы наконец-то всё выясним, когда он вернётся, – заметил пахарь.
Пастух медленно кивнул:
– Вот и узнаем, эльфы это или кто другой.

Кухонные часы отсчитывали час за часом, а молодой скотник всё не возвращался. Пастух покосился на пахаря, пахарь, в свою очередь, на помощника конюха, а тот вопросительно взглянул на хозяина фермы.
– Возьмём фонари, верёвку и пони, – распорядился фермер, и все поспешили к Лангамаршскому карьеру, от всей души надеясь, что пони с верёвкой не понадобятся. Они обыскали каждый дюйм речного берега, обшарили все бочажки, но всё напрасно – парень бесследно исчез.
– Это всё эльфы, – пастух многозначительно поднял кверху палец. – Я так и знал. Лангамаршский карьер – их любимое место, и говорю вам, они отпустят беднягу ровно через один год и один день.
– Заткнись со своими чёртовыми эльфами! – прикрикнул пахарь. – Если тут и впуталась нечистая сила, так это голос реки, и не видать нам его уже никогда!
Слова его оказались пророческими: с тех пор молодого скотника больше в живых не видели, а таинственный голос умолк навсегда.

Дарт-река из года в год
В жертву чью-то жизнь берёт!

* Раньше стекло в фонарях нередко заменяли тонкие роговые пластинки.

---

Чёрт, неужели стронулось? Час ночи, сижу в пижаме, глаза слипаются, а вешки наконец-то видны!

---

С утра прилетел архисрочный заказ. Сделать я его сделал, а проснуться, кажется, никак не проснусь....

---

Как ни грустно, но с кроссовером у меня, как почти со всеми большими вещами, наступил неизбежный момент затыка. Шестая табличка готова, а вот седьмая напрочь завязла и только сегодня еле стронулась. Я постараюсь выложить шестую, но как-то надо снова раскачиваться...

---

И как раз о снеге

Лучше не признаваться, что же я натворил в прошлую ТЯПницу, но факт остаётся фактом - у нас появилась денежка на зимние пальто И мы эту денежку успешно потратили.

Про чёрную дублёнку

И кто сказал, что наследник Холла обязательно должен носить мохнатую шубу? Как насчёт такой картины - подъезжает к замку экипаж, а из него выходит ваш покорный весь в белом нет, это избито - в чёрной дублёнке и чёрных замшевых перчатках? С чёрной же бархатной мастифкой на поводке, а? Ну красота же! Особенно на белом снегу.

АПД: Некоторые вещи явно ждут своих хозяев! Надеюсь, что холл принадлежит к их числу, но в чём пока можно не сомневаться, так это в тёмно-синем пальто, которое я примерял вчера. Сегодня я вернулся за ним, а для полного джентльменства добавил к нему светло-кофейный шарф и такие же перчатки. Ну просто модный приговор вместо обвинительного, что уж там!

запись создана: 27.10.2018 в 15:42

---

Непредсказуемая наша погода

Неделю назад ещё летали бабочки, а сегодня пошёл первый снег! Да какой крупный!..

---

Отвечал как Хьюг на душу положит. Результат соответствующий

Результаты теста На свете нет одинаковых снежинок... а что же говорить о людях?

ЕСТЬ ЛЮДИ — ВЕТЕР

Сегодня здесь, завтра там, ничего нет постоянного и устойчивого, увлечения сменяются одно другим, ни на чем долго не задерживаясь. Они — символ неудержимой свободы и воли, неподчинимой никому…
Лишь свобода без страха и лести заполняет пустоты теней…

Пройти этот тест

---

Маскировка сработала!

Всё, за меня можно не беспокоиться. Сегодня в парикмахерской два незнакомых джентльмена приняли меня за кого-то другого и поздоровались. А я даже ещё не постригся...

---

Самый правдивый стрелок в Девоншире

Семь из десяти, леди и джентльмены. И ещё раз: семь из десяти. Это мой сегодняшний поход в тир. Главное - найти винтовку по руке!
Охранник, кстати, меня не узнал, хоть я здесь уже не в первый раз. Подходит и спрашивает: "Сэр, где вы так стрелять научились?" Я аж зарделся. А что ответить? В Южной Африке? В Нижней Саксонии - вишнёвыми косточками? Сложноват юмор для собеседника. Так что сделал я честные глаза и отвечаю - в тире!

---

Дамы поймут

Объявляю неследственный эксперимент: сколько интересных соседей меня не узнает или хотя бы удивится при виде моего нового образа?..
Генри уже ничего не заметил. Но это Генри. Он все выходные отлёживался в пансионате - надо ли объяснять, почему?

---

Посмотрим, что нам Хэллоуин готовит!

---

Просто сиди перед почтовым ящиком

... и однажды ты найдёшь там скидку на книги.
Наконец-то у меня будет ещё и "В стране легенд", которую я в детстве брал в библиотеке под названием "Замок Монсальват" и по которой есть радиопостановки. Но это издание, конечно, не чета тому - здесь я с первого взгляда влюбился в рисунки.

---

Ну и запах у этой, с позволения сказать, краски... Но что поделаешь, опять-таки - после того, что я натворил, мне временно нужен другой цвет волос.
АПД: Аааа, ничего себе красочка, я ж теперь банановый... э-э... каштановый!

запись создана: 23.10.2018 в 14:03