Это я удачно проникся!

Раз уж сегодня день смеха, принесу сюда результат вчерашнего прилива вдохновения. Навеяно эстонской сказкой из детства.

ШЁЛКОВЫЕ ЧУЛОЧКИ, СЕРЕБРЯНЫЙ УБОР

Шерлок Холмс с удовлетворённым видом вышел из музейной комнаты и, бережно держа перед собой светящуюся изумрудно-зелёную пробирку, направился в конец коридора. У двери в ванную сидел на табурете доктор Ватсон, украдкой позёвывая в кулак.
- Ну что ж, вот это мы подошьём к делу, - довольно улыбнулся великий сыщик и, покосившись на дверь, прибавил: - Сколько он там уже... отмокает?
- Двадцать три минуты... - доктор глянул на часы с монограммой непутёвого Ватсона-старшего, - то есть нет, уже двадцать четыре.
- Обещал уложиться в тридцать. Пора бы и закругляться, - Холмс подошёл к двери вплотную и собрался постучать, но потянул носом и остановился: - Что это? Неужели орхидеи?
- Похоже на то, - подтвердил доктор. - Он, видите ли, начал с того, что распустил в ванне пару каких-то ароматических бомбочек. И ещё, кажется, пену.
- Я как раз и хотел сказать - куплено на Оксфорд-стрит, - тут же пустил в ход метод дедукции Холмс.
- Ошибаетесь, - послышалось изнутри, - всё из Кумб-Треси.
- Ну, знаете, мистер Стэплтон, - парировал уязвлённый Холмс, - мой метод меня пока ни разу не подвёл. Оксфорд-стрит - значит, Оксфорд-стрит. Скажите лучше, вы там не утонули ещё? Для одного вечера двух раз как-то многовато. Время, между прочим, идёт...
- Я как раз хотел вас попросить, - донеслось из ванной, - я совсем забыл, что после шампуня надо нанести кондиционер. У меня ведь есть ещё пара минут?
- Пять с половиной, - уточнил пунктуальный Ватсон.
- Вот спасибо, - за дверью раздался хлюпающий звук, с которым из флакона обычно выходит содержимое, а потом - плеск и блаженное мурлыканье.
- Де Ла Мэр, - опознал Ватсон, разобрав слова песенки. Через несколько минут, постучав в дверь, он поинтересовался: - Ну как, вы уже... кондиционировались?
- А мне бы без спешки... поездить в тележке... Секундочку, - мелодия оборвалась, сменившись более громким плеском. - Чёрт возьми, джентльмены, мне страшно неловко, но память после всего сегодняшнего совсем дырявая... ну вы же дадите мне потереть пятки пемзой?
Сыщики переглянулись.
- Чтобы это было последний раз, - строго наказал Ватсон, поймав утвердительный взгляд Холмса.
- Куда уж последнее, - в тон ему отозвался за дверью Стэплтон и под шоркающий аккомпанемент замурлыкал новую мелодию - на этот раз нечто явно латиноамериканское.
- Тридцать две минуты, - Ватсон щёлкнул крышкой часов. - Да что он там - жабры отращивает?
- Не уверен, - Холмс понизил голос и жестом поманил друга от двери. - Напомните-ка мне, сколько водных процедур перенёс за сегодня наш любитель природы? Не считая грязевой ванны, конечно.
- Дайте подумать, - доктор для верности даже начал загибать пальцы. - Сначала бомбочки с пеной. Потом смывал грязь. Потом был какой-то скраб, кажется, кофейный. Потом мыл голову шампунем миссис Стэплтон и чистил зубы... или наоборот? Неважно, в общем, дальше вы как раз и подошли.
- Что ж, так я и подозревал, - резюмировал Холмс. - Скажите, Ватсон, неужели джентльмен удержит в памяти все эти, гхм, тонкости?
- Я бы не смог, - честно признался доктор.
- Вот и я о чём! Тут нужен принципиально иной склад ума. Одним словом, дорогой Ватсон, я не сомневаюсь, что нас с вами водят за нос. Более того, - тут знаменитый сыщик сделал страшные глаза, - я уверен, что никакого Стэплтона за этой дверью нет!
- А кто же тогда...
- Помилуйте, Ватсон, разве вы сами не догадались? Бэрил, конечно же! Кто ещё в доме может столько знать об уходе за собой?
- И как же она туда...
- Элементарно, Ватсон. Скорее всего, из ванной комнаты имеется какой-то ход во двор. И Джек через него вышел, а Бэрил, наоборот, проникла внутрь. Да-а... какая женщина, какие актёрские способности!
- Будем брать? - доктор с готовностью поднял табурет.
- Зачем же? Нет уж, я сейчас выйду наружу и сцапаю его тёпленьким. Подземного хода тут не будет, это вам не Сакс-Кобург-сквер. А вы сторожите дверь.
- Нет уж, я с вами! - запротестовал Ватсон. - А вдруг он всё-таки заведёт вас в болото?
- Отмывшись перед этим до скрипа? Сомневаюсь, - хмыкнул Холмс, засунул вещдок поглубже во внутренний карман и бесшумно двинулся к лестнице.
Когда две пары ног протопали по ступенькам и внизу лязгнул засов, дверь ванной открылась, и оттуда в клубах пара вышел раскрасневшийся Стэплтон с полотенцем на шее.
- Ушли? - он привалился к стене и перевёл дыхание. - Уфф... я уж думал, у меня в самом деле жабры вырастут. А-а... хорошо-то как. Сейчас бы чайку травяного...
- Какой чай! - Бэрил тут же выглянула из спальни и впихнула братомужу в руки плечики с чистым костюмом. - Одевайся скорее, и волосы вытри как следует, не то простудишься!.. До сих пор толком не верю, что наш план всё-таки сработал...
- Ну как же ему не сработать! - обезоруживающе улыбнулся Джек в тридцать два свежевычищенных зуба. - Я ведь с тебя брал пример! Сколько раз приходилось тебя дожидаться...
- Ах, дожидаться?! - Бэрил схватила со стола практически пустой серебряный кофейник и запустила благоверному в голову. Джек едва успел пригнуться, и большая часть кофейной гущи оказалась на обоях, однако несколько внушительных потёков украсили-таки его физиономию и левый рукав халата.
- Ну вот, - вздохнул мистер Стэплтон с преувеличенным огорчением, - опять мыться... И главное - потом, как последний олух, в таком виде обратно в болото полезу!

---

Ещё с ЗФБ-17. Попозже выложу новое)

Название: Дом странных зверей миссис Армитедж
Автор: Jack Stapleton
Бета: Xenya-m
Версия: Фильмы Масленникова, АКД
Размер: мини, 1062 слова
Пейринг/Персонажи: Элен Армитедж (Стоунер), Джек Стэплтон
Категория: джен
Жанр: AU, постканон, флафф
Рейтинг: G - PG-13
Краткое содержание: В Англии есть дом, где находят приют звери холмсианы.
Примечание/Предупреждения: основным каноном является версия Масленникова, кроссовер с АКД поставлен из-за отсылки к рассказам "Горбун" и "Пёстрая лента". Также присутствуют мотивы телесериала "Комиссар Рекс".

Коляска неторопливо катила по просёлочной дороге, минуя купы деревьев и живые изгороди. Вечерело, и неяркий золотистый свет раннего осеннего заката придавал сельскому пейзажу какую-то грустную безмятежность. Вдали от дороги возвышался холм; по его склону до самой вершины раскинулся парк, такой обширный и запущенный, что впору было именовать его лесом. Сквозь поредевшие кроны виднелись тёмные, неожиданно резко высвеченные заходящим солнцем шпили помещичьего дома.

— Осталось недалеко, — обернувшись, сообщил кучер. — Деревня прямо за тем поворотом.

— А Сток-Морон? — уточнил пассажир, джентльмен неопределённого возраста с окладистой каштановой бородой.

— Сток-Морон с другой стороны, за холмом, — кучер показал рукоятью кнута. — До него, пожалуй, быстрее будет по тропинке дойти через поле. Вон, где пролом в изгороди, там она и начинается. Только вы учтите, сэр, в усадьбе никто не живёт. Почитай, с той поры, как старый доктор Ройлотт отправился, прости господи, к чертям в преисподнюю.

Этот леденящий душу факт пассажир воспринял с примечательным спокойствием, чем немало разочаровал кучера, уже собравшегося поведать в красках историю кончины последнего из Ройлоттов. Он лишь потрепал по шее своего спутника — поджарую, аспидно-чёрную собаку в глухом наморднике, похожую одновременно на ищейку и на мастифа, — и невозмутимо возразил:

— Однако миссис Армитедж назвала мне именно этот адрес.

— А-а, миссис Армитедж? — сообразил кучер. — Ну да, падчерица покойного доктора. Верно, наезжает сюда временами. Она одна из всей семьи и осталась. Их ведь две сестры-то было, только мисс Джулия тоже померла, давно уже. Говорят, её не то цыгане извели, не то…

— Поверьте, я это знаю, — прервал его приезжий, — и намерен воспользоваться вашим советом.

Он бросил кучеру полсоверена, хлопнул пса по крупу, и громадный чёрный зверь в одно мгновение оказался на обочине, легко и не по-собачьи бесшумно выпрыгнув из коляски. Хозяин соскочил следом, почти так же ловко, и через несколько минут человек и его четвероногий спутник растворились в сгущающихся сумерках.

Дом выглядел пустым и заброшенным, разве что правое крыло ещё сохраняло какие-то признаки обжитого угла: на окнах висели гардины (правда, не везде), из трубы поднимался дымок. Однако дорожка, ведущая к крыльцу, совсем заросла травой, а возле угла дома торчали сгнившие остатки строительных лесов, словно напоминание о последней неудачной попытке вдохнуть жизнь в выморочное гнездо.

И совершенно неожиданно, будто приветствуя вечернего гостя, в единственном освещённом окне второго этажа отодвинулась штора, и женская рука убрала с подоконника лампу.

Незнакомец поднялся на истёртое каменное крыльцо и остановился там, приказав собаке: «Сидеть». Он не стал стучать, зная, что хозяйка, подавшая ему сигнал, уже увидела его и встретит без лишнего шума.

Ожидания его вскоре оправдались. Дверь отворилась — со скрипом, но, впрочем, гораздо тише, чем можно было подумать. В проёме возник силуэт женщины в белой шали, с лампой в руке. Трепещущий огонёк скрадывал её черты, но было видно, что она уже не молода и что в её тёмных волосах проскальзывает седина.

— Рада вас приветствовать, мистер… — хозяйка на миг запнулась, не решаясь назвать гостя по имени.

— Уизард, — подсказал гость, снимая шляпу. В серых глазах блеснули лукавые искорки. — По крайней мере, под этой фамилией я покидаю Англию. Вы писали, мадам, что я могу доверить вам Бонни на первое время. Моя собака хорошо переносит одиночество, но есть некоторые неизбежные неудобства, например вой…

— Поверьте, — Элен Армитедж чуть улыбнулась, — здесь к подобным вещам уже привыкли. От отчима мне достались в наследство гиена и павиан.

— Вот как? Кажется, я начинаю понимать, почему вы нашли столь необычное применение его родовому гнезду.

— Я просто не смогла отдать их в зоосад. Даже Эриннию, пусть она и причинила мне немало горя. Хотя тут дело скорее в том, что никто так и не отважился её поймать…

— А кто такая Эринния? — полюбопытствовал гость.

— Болотная гадюка. Но из комнаты я её, конечно, не выпускаю. Она до сих пор живёт в старом сейфе отчима.

— Однако, я смотрю, у вас тут подобралась славная компания, — заметил мистер Уизард, следуя за хозяйкой по коридору. — Я не ошибусь, если скажу, что Бонни будет не единственной вашей квартиранткой?

— Не ошибётесь… Тедди, негодник, слезай сейчас же с газового рожка!

Маленький полосатый зверёк, юркий, точно ласка, встопорщил усы и с негодующим «рик-чк-чк!» умчался в глубину дома. Пёс заворчал, но быстро притих, почувствовав на ошейнике хозяйскую руку.

— Мангуст? — удивился мистер Уизард.

— Да, это наш Тедди. Его привёз сюда бедный мистер Генри Вуд, когда уезжал в Шотландию на лечение. Он так и бегает по дому, иногда вместе с павианом.

— Смотрите, как бы он не уплёл Эриннию, — предостерёг Уизард.

— Ну, сейфы он пока взламывать не научился…

Из-за двери, мимо которой они как раз проходили, донеслось глухое тоскливое ворчание.

— А ведь это собака, — определил гость, — и крупная.

— Да, тут живёт бедняжка Нора, — миссис Армитедж озабоченно покачала головой. — Надо проверить, поела ли она.

Она повернула ключ, и из темноты навстречу мелькнули два огонька. Свет лампы отразился во влажных печальных глазах чёрного дога. Собака приподняла тяжёлую брыластую морду, окинула вошедших почти равнодушным взглядом и вновь уронила голову на лапы. Возле её тюфяка стояла миска с нетронутыми костями.

— Нору привёл ко мне какой-то жуткий косматый тип с бородой и торчащими зубами, — пояснила миссис Армитедж. — Сказал, что её хозяина убили, и, боюсь, это похоже на правду. Она не ест уже несколько дней, только изредка пьёт. И очень тоскует. Честно говоря, мистер Уизард, — со вздохом заключила она, — у меня просто руки опускаются.

Бонни, которая до поры до времени сидела молча, будто прислушиваясь к разговору, вдруг решительно выдернула свой поводок из хозяйской руки и направилась прямо к несчастной дожихе. Та снова подняла голову и осторожно обнюхалась с пришелицей через намордник. Однако мастифку что-то не устроило: она опустилась на брюхо и недовольно потёрлась щекой о дощатый пол.

— А, — догадался Уизард, — потерпи, сейчас сниму намордник. Не очень удобно заводить новых друзей через такую сбрую.

Освободившись от «сбруи», Бонни приветливо заворчала и снова принялась обнюхиваться с Норой. Затем вскочила на лапы, выудила из миски баранью лопатку с остатками мяса и положила на тюфяк перед дожихой. Та принюхалась и некоторое время наблюдала, как её новая соседка, довольно урча, обгладывает кость. Потом заворчала и вцепилась зубами в угощение с другого конца. В два счёта лопатка была отшлифована дочиста, точно останки динозавра в Британском музее.

— Вы просто волшебник, мистер Стэ… Уизард! — ахнула Элен.

— Ну недаром я взял эту фамилию, — лукаво улыбнулся в бороду гость. — Я и сам, честно говоря, не ожидал такого быстрого успеха. Но его нужно закрепить. У вас не найдётся случайно лишнего пледа?

С этими словами он снял плащ и шляпу, повесил их на дверную ручку, а затем сел прямо на пол и не торопясь расшнуровал ботинки.

— Так Нора поймёт, что мы с Бонни не собираемся уходить, — пояснил он в ответ на удивлённый взгляд хозяйки. — В самом деле, пароход может подождать и до завтра…

---

Чай пуэр с кофейными зёрнами - это гораздо лучше, чем пресловутый кофе с бензином

---

Это мне для ударной дозы боевого духа!

Долой право удержания! Вернее, нет! Отдайте его мне, уж я найду что удержать!







Ах да. И оставьте за Холмсом право удержания меня

---

Прогулки откладываются на неопределённый срок, и виной тому скорее моя работа, нежели моё горло. Трудно объяснять дамам, что, если хочешь в мае Холмсенбург, альтернативой работе остаются лишь нераскрытые ограбления в западных графствах.
*Мориарти делает вид, что он тут ни при чём и вообще-вообще мимо постоял*

---

По Меррипит-хаусу разносятся жуткие булькающие звуки. Но никто не умер. Это моё лекарство для горла цвета Боськи в рабочем макияже.

---

Любопытно. Вчера перед сном я мысленно увидел оптимистичный кроссоверный клип на песню Hay que tener valor. Хотя на самом деле конец песни с повторяющимся и затихающим припевом затянет и рискует свести на нет всю динамику.
А потом я вспомнил, что всё равно не умею делать клипы и увяз по шею в очередном переводе.

---

Самовнушательное

Джек, тебе нельзя болеть. У тебя завтра прогулка по городу. У тебя впереди адриатический кроссовер. Ты собирался взять пример с Патрика и снова заняться плаванием. К чёрту даже работу, ты же и с температурой готов сидеть над текстами, а тебе этого не надо. Тебе весну надо.

---

Отредактированная версия "Зелёного Охотника" теперь и здесь: http://jackstapleton.diary.ru/?tag=3988965&from=0

---

Почти как в Поле битвы

Вот так или примерно так я надеюсь сегодня и завтра увиливать от работы:

---

А я ведь не такой сильный, каким кажусь.
В тот первый раз со мной, пусть и виртуально, был Чу_чундрик121. И поэтому мне было не так неизбывно плохо, когда Ричардсон разжимал пальцы.
Теперь мы с Боськой одни.

Вдогонку. Сложилось вечером в Беспределе.

внутри та цепь и неразрывна
как тот осенний страшный день
в котором утром чёрный кофе
а ночью почва из под ног

запись создана: 27.03.2018 в 22:52

---

Ненавижу срочную работу...

Поставлю себе вот это - для боевого духа:



Cyclopides ni kawatte oshioki yo!
(это значит "во имя луны", только во имя циклопидеса)

---

Кошка разбила магнит с моей последней санкт-холмсенбургской фотографией. Самое обидное - с той, где у меня новая причёска.

---

После Мортона Лоури бывает трудно возвращаться к другим экранизациям. В его версии на общем фоне сердца, печеньки, кладовая солнца...

---

Как-то раньше не отложилось в памяти, хотя фильм знаком от и до...
Доктор Мортимер в версии-39 изрекает гениальное:
"Говорят, на этих болотах никто не умирает..."
И вы ещё что-то спрашиваете!

---

Услышал, понравилось, переделал

Ария снупобосек нового поколения
("Типично нолдорская")

В Гримпене собачьи позабыты песни -
Здесь жестокий юмор явно не в чести,
А мы плевать хотели на здешние порядки,
И всех мы будем лопать, если захотим!

Сэру Баскервилю Мортимер внушает,
Чтоб он по болотам не ходил гулять,
Но мы на этот случай всё предусмотрели:
Клюнет на бутылку, только показать!

А говорят, что Босек - ой! - нужно револьвером,
Потому что Боськи типа силы зла (ага, и властвуем безраздельно).
Да этих пацифистов мы пошлём в Сток-Морон,
Пусть их там за ногу тяпнет кочерга!

А на Шерлок Холмса мы давно забили,
Он-то утверждает, что Босек вовсе нет.
Ну, пусть нюхнёт большую дозу кокаина -
Мы ему из глюков дружно шлём привет!
(вместе с выпью, циклопидесом, беглым каторжником и этой, как её, овсянкой Янковского, точно!)

В Гримпене собачьи позабыты песни -
Здесь жестокий юмор явно не в чести,
А мы плевать хотели на здешние порядки,
И всех мы будем лопать, если захотим,
И будем жить мы в Холле, если захотим!

---

Архивное фото Олега Ивановича

https://www.instagram.com/p/BgotF2iAhrg/?utm_source=ig_embed

---

А кто сегодня именинник?

Тот самый, который не побоялся to boldly go навстречу звёздным просторам - английским легендам - и даже логике лейтенанта Коломбо!
С днём рождения Уильяма Шатнера и LLAP!



Свежий кадр с гримпенским Биллом:

"Боооська, ну куда мне столько подарков?"

запись создана: 22.03.2018 в 09:32

---

Весна не спешит, и это неправильно

Может, Alter Ego проведёт погоде аутотренинг?

---

В этом году Холмсоледи ещё не деанонились

Пока выложу фик с прошлого года.

Название: Лицо в зелени
Автор: Jack Stapleton
Бета: Xenya-m
Версия: фильм "Собака Баскервилей" (1983)
Размер: мини, 1413 слов
Пейринг/Персонажи: Джек Стэплтон/Лора Лайонс, упоминается Джеффри Лайонс
Категория: джен, гет
Жанр: AU, missing scene
Рейтинг: G - PG-13
Краткое содержание: О том, где Джек Стэплтон нашёл идею раскраски для своей собаки.
Примечание/Предупреждения: Имя художника Лайонса придумано создателями фильма.

Мансарда всегда была вотчиной Джеффри, ею и осталась. С того самого дня, как он собрал вещи и без лишних объяснений хлопнул дверью их домика в Кумб-Треси, Лора больше никогда туда не поднималась. Вовсе не потому, что ключ он увёз с собой — ну что такое ключ, если деревенский слесарь в два счёта сделает новый, стоит только захотеть? Но Лора именно не хотела. Она и так знала, что увидит там: сваленные у стены подрамники, разбросанные по полу кисти, тюбики с красками, огрызки сигар, скомканные клочья эскизов. Толстый слой пыли на всех поверхностях. И неистребимый запах скипидара, бренди и табака. Запах человека, которого она когда-то любила. Запах, снова и снова наполнявший её сердце стыдом, досадой — и болью.

Боль, правда, притупилась, когда в её жизнь понемногу вошёл Джек Стэплтон. Он курил совсем другие сигары, и пахло от него кофе, эфиром и горькими болотными травами. Он, впрочем, тоже не делал священной коровы из всевозможных приличий: мог, например, заляпать коврик в холле свежей торфяной грязью, завернув к Лоре прямо из потаённого уголка Гримпенской трясины, или забраться среди ночи в окно, бросив ей весело и небрежно: «Без паники, свои!»

А ещё Джек никогда не упоминал имени Джеффри Лайонса.

И тем неожиданнее была просьба, с которой он обратился к ней однажды утром. Они только что выпили кофе, и Лора убирала со стола — не спеша, оттягивая момент прощания. Хотя внутренний голос подсказывал, что надо всё-таки… не честь знать, какая уж тут честь, но, по крайней мере, иметь совесть. Для всех Джек отправился в Эксмур за книгами, а ревнивую Бэрил по секрету предупредил, что собирается ограбить банк в одном из западных графств. Однако даже грабителю приходит время возвращаться домой.

Джек выглянул из недр глубокого плюшевого кресла, ядовито-зелёного и невероятно мягкого («Век бы из этой трясины не выбираться!» — шутил он в своей неподражаемой манере), и поинтересовался:

— А у тебя не осталось красок?

— Красок? У меня? — Лора растерянно уставилась на него; лишь через минуту до неё дошло, почему он рассчитывает на утвердительный ответ.

Джек виновато покачал головой:

— Извини, не хотел напоминать про этого… троглодита. Просто мне нужны краски, и лучше всего светящиеся.

— Нет, светящихся нет. — У Лоры перед глазами вдруг отчётливо встал обшарпанный жёлтый ящик, с которым Джеффри ходил на пленэр. Нередко, подхватывая её на руки и кружа по той самой мансарде, муж опрокидывал его на пол, и из-под крышки сыпались разноцветные тюбики — жёлтые, синие, зелёные… Иногда он хватал оранжевый и прямо поверх неоконченного эскиза рисовал её профиль в короне рыжих кос. Может, ещё и сохранился на каком-нибудь холсте… А она-то, дурёха, смотрела ему в рот и таяла от восхищения. Зачем Джек вообще начал этот разговор?

— Зря я вообще начал этот разговор, — Стэплтон почти слово в слово повторил её мысли. — В конце концов, у меня не горит.

Нет уж, хватит, вдруг осознала Лора. Прятать под замок сердечную рану ничуть не лучше, чем растравлять её. Тень Джеффри Лайонса и так маячила где-то на горизонте — вот пусть там и остаётся, а под этой крышей ему больше места не будет.

— Пошли, посмотрим наверху, — решительно сказала она, оставив на столе поднос с кофейной посудой. — Только у меня нет ключа.

Джек небрежно пожал плечами:

— Вот уж сущие пустяки.

Он не преувеличивал: достаточно было лишь поковыряться в замке одним из лезвий его походного ножа. Лязгнули петли, давно не знавшие масла. Сквозь рассохшиеся ставни на грязный пол узкой полосой падал свет. В мансарде пахло точь-в-точь как и подозревала Лора: табаком, бренди и скипидаром, — но едва ощутимо, на том уровне, когда запах воспринимается не обонянием, а памятью, потому что «так должно быть». Ей почему-то представилось крыло бабочки из старой коллекции, готовое рассыпаться в прах от малейшего движения воздуха. Интересно, спросила она себя, а может ли рассыпаться запах?

Джек деловито обшаривал тот самый ящик с красками, валявшийся под столом и покрытый пушистой бурой пылью, перебирал тюбики и баночки, отбрасывая пересохшие. Лора приоткрыла ставни, прошла вдоль стен, с некоторым беспокойством высматривая в полумраке знакомые холсты. Ей почему-то не хотелось, чтобы Джек первым нашёл её профиль.

Поэтому стук, донёсшийся из-за её спины, заставил её обернуться. Стэплтон подобрал с пола небольшой этюд и, держа свою находку на вытянутых руках, принялся сдувать с неё пыль. На первый взгляд — сплошная мешанина из изумрудных, тёмно-хвойных и яблочно-зелёных мазков, однако стоило посмотреть на него издали — и перед глазами явственно вставали заросли травы, перистые листья папоротников, тени от раскидистых ветвей, покачивающихся в высоте где-то за границами холста.

— Невероятно, — пробормотал Стэплтон, с некоторым усилием оторвавшись от рисунка. — Этот фрукт точно никогда не бывал в Центральной Америке?

— А почему ты спрашиваешь? — Лора неожиданно поймала себя на мысли, что в самом деле не знает почти ничего о прошлом Джеффри. Да и о Джеке тоже, хотя последнее её почему-то нисколько не волновало.

— Да так, вспомнилось… Мне тогда было, наверное, лет семнадцать — ну, можешь себе представить, впечатлительный юнец, начитавшийся Майн Рида и иже с ним, — а кругом джунгли! И бабочки с ладонь! Одним словом, как-то раз я ловил насекомых в лесу, забрёл довольно далеко от нашей асьенды и, понятное дело, заблудился. Но, знаешь, я даже не слишком испугался, — Джек пристроил свою находку на ободранный мольберт. — Для меня это было просто ещё одно приключение, только и всего. Тем более что неприятности, которыми оно запросто могло окончиться, я представлял себе, скажем так, весьма приблизительно…

Лора снова взглянула на этюд. Удивительно, но она почему-то упорно не видела Джека среди этого буйства зелени. Вот на фоне высокого девонширского неба и рыжего мха — сколько угодно.

— К счастью, мне хватило ума хотя бы не бегать кругами по джунглям, — продолжал Стэплтон. — Я сел отдохнуть под дерево — стыдно вспомнить, даже не догадался сперва проверить, нет ли поблизости змей! — и прямо передо мной оказались точно такие же заросли, как на рисунке. Я всё всматривался и всматривался, буквально глаз не мог оторвать, а почему — непонятно. Как будто вот это зелёное марево между ветвями меня затягивало.

Лора машинально поднесла руку к глазам. Ей показалось, или контуры кустов и папоротников на холсте вправду начали расплываться?

— И в какой-то момент я отчётливо увидел среди зарослей глаза. Не человеческие — вернее даже сказать, нечеловеческие. До сих пор помню, как меня вдруг словно пригвоздило к земле и по спине пробежал холодок. При этом глаза — если можно так выразиться — смотрели не на меня, а прямо сквозь меня. А постепенно вокруг них сложилось лицо. Тоже нечеловеческое и очень злое. И вот тут… наверное, мне сделалось до того страшно, что я больше не смог сидеть и смотреть. Вскочил на ноги и на секунду потерял его из виду. А когда снова глянул в ту сторону…

Лора охнула и невольно отстранилась от мольберта.

— Там больше ничего не было, — закончил Джек и рассмеялся. — Никакого лица.

— Но ты всё-таки что-то видел? — Лора, пересилив дрожь, наклонилась к самому холсту и попыталась всмотреться в него, однако рисунок снова распался на множество зелёных мазков.

— Бесполезно, — возразил Стэплтон. — У меня тоже не получалось, хотя я пробовал не раз и не два. Когда я пытаюсь представить себе по отдельности глаза, или нос, или оскал — ничего не выходит.

— Может, ты и запомнил не лицо, а страх, который пережил?

— Наверное, так и есть. Пожалуй, спрячу-ка я подальше этот шедевр, а то тебя кошмары замучают.

Конечно, после ухода Джека Лора долго вертела в руках странный этюд, пытаясь увидеть всё то, что — умом она и сама понимала — навеяло ему много лет назад разморённое тропическим зноем воображение. А оставив бесполезные попытки, долго, до глубокой ночи, гадала, как же вышло, что нарисованный Джеффри пейзаж настолько похож на зрелище, так прочно отложившееся в памяти Джека. И нет ли тут знака судьбы — а если не судьба, тогда что же?..

Стэплтон явился через два дня, непривычно возбуждённый и при этом неразговорчивый. Он походя скользнул губами по её щеке и, стягивая пальто, скорее потребовал, чем спросил, не оставит ли она его одного в мансарде на пару часов. Лора без лишних слов согласилась, благо дверь так и стояла незапертой, и ушла допечатывать ходатайство общинного совета деревушки Фернворси о пересмотре прошлогоднего судебного решения по иску Френкленда.

Джек не спустился вниз и через три часа, и Лора, движимая вполне понятным любопытством, поднялась к нему сама. Ещё на лестнице её встретил знакомый запах разведённой краски, и ей снова вспомнилось, как Джеффри кружил её по мансарде, разбрасывая тюбики. Джек сидел на табурете, вытирая руки, а на мольберте сушился старый эскиз в зелёных тонах. Вот только теперь…

Теперь Лору по-настоящему передёрнуло. Казалось, художник добавил к рисунку всего несколько линий — но листья и ветви сами собой сложились в очертания морды крупного остроухого зверя. Белые блики на папоротниках предстали обнажёнными в знак угрозы клыками, а две жёлтых точки в зелени обернулись парой злобных глаз. Не вполне собачьих, но уж точно не человеческих.

— Значит, это была собака? И ты вспомнил?..

— Не совсем, дорогая, — Джек улыбался довольно, как грабитель возле вскрытого сейфа. — Я кое-что нашёл.

Страшная картинка-вдохновитель: